URBAN
сти , но для большинства забор – это ощущение защищённости и уюта . Ревзин видит здесь сразу два проявления национальной культуры : « Вопервых , заборы логичны в самой структуре восточного города , где нет улиц ; забор превращается в лицо , в границу , на которой тебе говорят : “ Иди отсюда ”. Во-вторых , в новой постсоветской ситуации забор – это проявление заботы власти о гражданах ». г л а в н а я т е м а
Откуда взялись заборы ?
Россия пережила урбанизацию гораздо позже , чем Европа : в XX веке многие города выросли в 50 раз за несколько лет . Из-за этого многие российские города не имеют красной линии – главной границы в городской среде . В Париже , Амстердаме или Берлине есть закрытые дворы , которые относятся к жителю ; если же взглянуть на периферийный спальный район в России , мы увидим , что улицы там нет как таковой . Здесь улица – это условность : есть лишь дороги , внутриквартальные проезды , а где-то в глубине стоят дома . Григорий Ревзин уверен , что традиционная русская интуиция города имеет восточный характер : « Если мы посмотрим на Суздаль , то не увидим улиц , а только дороги и дома . То же в Алма-Ате или Бухаре : сплошной забор , за которым – частный сад , а в глубине вилла ».
Архитектор Юлия Янковская считает , что заборы и железные двери стали реакцией на эпоху социальных потрясений : « В 80-х никто не ограничивал пространства заборами , среда была активна , открыта для людей . Ограждения появились , когда граждане почувствовали , что государство ни за что не отвечает и защищаться надо самим . Заборы – признак того , что общество пока не готово к равенству ».
Как запреты влияют на общественные пространства ?
Отсутствие в российских городах общественных пространств тоже связано с культурой запретов , уверены эксперты . « На улице плюнули – не общественное пространство , а если встали с плакатом , то это общественное пространство . Уравнивание церкви и общественного здания-пространства произошло после того , как Pussy Riot устроили акцию в храме . А вот библиотеки пока не являются общественным пространством , потому что там ещё никто не нахулиганил », – считает Ревзин . Сама история пространств , которые потенциально могли бы стать публичными , в России имеет специфический характер : с градостроительной точки зрения , таковыми могли бы стать парки и большие скверы . Чтобы сделать общественным пространством улицу , как показывает московский опыт последних лет , её нужно заново выстроить с нуля . Что касается площадей , они также не являются формой общественного пространства : они служат как транспортные развязки , а создавались для военных парадов . Малые площади , торговые или ратушные , как в Европе , в Москве , например , отсутствуют .
Григорий Ревзин , архитектурный критик , публицист , искусствовед , кандидат искусствоведения
Почему в городе ничего нельзя ? Потому что население считает , что так безопаснее . Я бы сказал , что государство считает примерно так же , но эта практика сильно рифмуется с практикой создания законов . И если случайно сказать , что это можно , то сразу сделают так , что станет нельзя . Культура заботы такая , для кого-то мучительная , а для большинства — приемлемая .
Юлия Янковская , профессор УралГАХА , заведующая кафедрой архитектуры , доктор архитектуры
Искусственная среда – пространство , в котором находятся люди , немыслимо без системы ограничений . Формируя среду , мы выстраиваем иерархию с точки зрения доступности и приватности . Вопрос заборной культуры гипертрофирован в отечественной практике и показывает культурную и финансовую несостоятельность нашего общества . Полностью открытая среда не может существовать : в городской среде всегда есть объекты , которые действительно должны быть изолированы от обывателей и являются пространством ограниченного доступа .
52 Человек Дела март 2018