МАРШРУТ
Из коврика и лыж делаю себе роскошное кресло в снегу с видом на город.
Развалился, как в самолёте буржуй, задрав ноги в vip-классе
Очень хочется дойти до цели,
ведь самое тяжёлое я прошёл, дальше
лёгкий подъём…
Нет! Ты не полезешь туда на ночь
глядя! — обрываю себя. Ты один, ты
заражён индивидуализмом, больной
должен быть вдвойне осторожен.
Начинаю кружить у камня на
седле — где тут на ночь в снег
мне прилечь, домик походный
поставить?..
Нахожу ровное место с видом
на город, здесь под снегом пружи-
нят маленькие кустики стланика.
Решено, на них лягу.
Утаптываю лыжами снег, рас-
стилаю палатку, начинаю крепить
её к земле. Место открытое, поэтому
крепить надо очень надёжно, в горах
главный враг — ветер, а не мороз.
"Надо закрепиться как можно
надёжней… Надо закрепиться как
можно надёжней…" — одна вертит-
ся мысль в голове. От неё нарастает
тревога, из-за неё начинаю торо-
питься и нервничать. Сидя на кор-
точках отрезаю ветку стланика — и
нож опасно скользит по ладони.
Вскакиваю с руганью:
— Узбагойся, нервный! — и за-
ставляю себя работать в два раза
медленнее, чем обычно.
Вот один конец палатки закре-
плён на лыжные палки. Они удачно
входят далеко вглубь в спящий
под снегом стланик. Другой конец
креплю саморезами. Словно в лёд,
они туго ввинчиваются в скованную
морозом землю.
Тщательно
засыпаю
"юбку"
снегом, обхожу кругом, любуюсь.
Как скала палатка стоит, надёжно. Её
главное к земле прицепить, а в ве-
тростойкости её убедился давно, ещё
с бури в Монголии.
***
Залезаю в палатку и отдыхаю в
спальнике. Надо бы отзвониться по
ближайшим друзьям, но я чувствую
вдруг, что не хочу впускать в палатку
их голос.
Оттуда, из города. Был бы кто-то
из них в пути — обязательно бы по-
96
звонил! Городским не хочу. В оди-
ночестве на высоте чувствую свою
"высокую" отчуждённость от сует-
ливой моей жизни внизу, от людей.
Горы и Пушкин
Горы и высота источают поэзию.
Пушкин путешествовал по Кавказу,
и в его поэтике есть эхо тех Гор. Я
далеко от города, высоко — но и
отсюда слышно мне гуденье Южно-
Сахалинска. Сквозь пушкинское сти-
хотворение пропускаю его гул, его
"ропот":
Попробуй нынче что-то подобное
написать-опубликовать — тебя мо-
дераторы забанят, редактор зарежет,
народ на форумах затролит, засме-
ёт… А всё ж таки прочтите его стих
"Поэт и толпа", в нём есть что-то
от высоты, от Горы, для многих
это будет полезное, даже лечебное
чтение:
Прочь, непосвящённые!
Поэт по лире вдохновенной
Рукой рассеянной бряцал.
Он пел — а хладный и надменный
Кругом народ непосвященный
Ему бессмысленно внимал.
И толковала чернь тупая:
"Зачем так звучно он поет?
Напрасно ухо поражая,
К какой он цели нас ведет?
Поэт.
Молчи, бессмысленный народ,
Поденщик, раб нужды, забот!
Несносен мне твой ропот дерзкий,
Ты червь земли, не сын небес;
Тебе бы пользы всё — на вес
Кумир ты ценишь Бельведерский.
Ты пользы, пользы в нем не зришь.
Но мрамор сей ведь бог!.. так что же?
Печной горшок тебе дороже:
Ты пищу в нем себе варишь.
Чернь.
Нет, если ты небес избранник,
Свой дар, божественный посланник,
Во благо нам употребляй:
Сердца собратьев исправляй.
Мы малодушны, мы коварны,
Бесстыдны, злы, неблагодарны;
САХАЛИН P.S. №11 (4), декабрь 2018-февраль 2019
Мы сердцем хладные скопцы,
Клеветники, рабы, глупцы;
Гнездятся клубом в нас пороки.
Ты можешь, ближнего любя,
Давать нам смелые уроки,
А мы послушаем тебя.
Прочитали? Пушкин был тот
ещё "отморозок", только он мог так
высокомерно оскорблять простых
людей. Полагаю, в год сочинения
этого скандального стиха (ему было
29 лет) он виртуально ночевал в но-
вогоднюю ночь на Эвересте, 8850
метров.
Не ниже. А там зимой ветра
бывают под 200км\час и мороз за
минус 60-70.
Мне бы так заночевать!
А что я могу написать, хилый
пенс, если ночую ниже 1000 метров,
ветра почти нет и мороз всего лишь
минус семнадцать? При таких па-
раметрах фиг ты гениально людей
оскорбишь, не получится…
Буратины и буракумины
А снаружи просто прекрасная
новогодняя ночь, без ветра почти.
Слева внизу смутно видна база
"Горный воздух" и гора Большевик,
кафе "Звезда". В нём "Адреналин"
организовал новогоднюю встре-
чу туристов, их там сейчас человек
50-60.
Не вижу, но знаю, что за зоо-
парком в лесу сейчас группа Valery.
Они всегда справляют НГ у костра, у
живой ёлочки.
Сплошные тучи внизу начинают
раздвигаться, уже видно город.
Из коврика и лыж делаю себе ро-
скошное кресло в снегу с видом на
город. Развалился, как в самолёте
буржуй, задрав ноги в vip-классе.
Допиваю из бутылочки, а ну, Дед
Мороз, подай господину сигару
"Гавану"…
Город внизу, как огненный суп,
кипит фейерверками.
Далеко на юге всё полыхает от
фейерверков, там коттеджи, там
живут богатенькие буратины. А
внизу живут мои братья бураку-