— Чо ржёшь, — буркнул Кащей, попытавшись поймать нахалку за крыло и, конечно же, потерпев неудачу.
— Будешь тут… Ржать, — хихик… каркнула сорока, утирая пером прослезившиеся глаза, — не каждый день увидишь гордого царя на верхушке башни с раздутой славой.
— Ты лучше посоветовала бы чего мне делать, - ворчливо отозвался тот самый гордый царь, - а то смеяться все горазды.
Сорока три раза облетела вокруг башни, провела одной ей понятный ритуал (который включал в себя в том числе одну малоприятную отметку на голове китайского туриста, песнь из карканий, шесть особо сильных взмахов крылом и четыре приседания на краю пизанской башни), и, наконец, оповестила Кащея о следующем:
— Даю стопроцентную гарантию, что это дело рук Тюхе.
— Тюкто? — опешил царь.
— Как кто, — опешила ещё больше сорока, — это богиня такая. Счастливого... кар… случая! Вообще про неё чего только не говорят, мол она и богиня удачи, и богиня случая (и счастливого в том числе), и... Память у меня столько фактов не запоминает, но она вроде бы ещё и родственница Мойры.
— Мойры, значит... — задумался Кащей, — а как бы сюда Мойру вызвать?
— Да очень просто!
Сорока каркнула каким-то особенным образом, так что этот звук даже карканьем назвать трудновато, после чего хлопнула крыльями и рядом с ней тут же образовалась недовольная чем-то Мойра.
— Чего тебе? — спросила девушка.
— Это мне, мне, а не ей! — возопил Кащей, — твоя родственница, которая Тюктототам, поместила меня сюда, а как мне выбираться-то вот, как?
— Опять ты, — вздохнула Мойра, неспешно осматривая открывшуюся её взору картину, — ладно, так и быть, помогаю в последний раз.
Девушка прошептала нечто непонятное, плюнула через левое плечо (ни один турист не пострадал) и махнула на Кащея рукой. Тот, повинуясь её взмаху, тут же исчез.