Уже больше недели Стеффи пропадала в архивных подвалах Арциса, а Мойра страдала, потому как вечерние посиделки в гостиной сменились ежевечерней пыткой в виде спуска на каблуках в самые глубины Цитадели.
При этом, надо было не забывать о том, что в руке палочка, а эта самая палочка используется Мойрой для того, чтобы отлевитировать в подвал огромный поднос с чайничком, двумя чашками чая и всякими вкусностями к чаю.
Вот и сейчас, одной рукой придерживая идеально отглаженную мантию, периодически морщась от попадавшихся тут и там подозрительно волшебных крыс и летучих мышей, и, конечно же, не забывая про поднос, Мойра в очередной раз спускалась в подвал. Кажется, считая ступеньки, она сбилась на две тысячи какой-то там. Снова. Когда она спускалась в прошлый раз, каблук сломался на тысяча первой, а поднос отправился в полёт об стенку на трёхтысячной. Кажется на ней. В общем, Мойра была очень и очень терпеливой девочкой. За исключением некоторых моментов, конечно же...
В этот вечер чаю было суждено всё же добраться до архивов, зато дверь, которую Стеффи забыла оставить открытой, немного пострадала от гневного шёпота, который звучал примерно так:
— Откройся сама, залаченная ты бесполезная доска, пока я тебя не открыла...
Дверь честно спрыгнула с петель (кажется, она даже трижды сплюнула через левый край верхней доски, из которой была сделана) и сделала эти самые петли куда подальше от злополучного подвала.
— Стеф, я пришла! - оповестила о себе Мойра, осторожно (нет, правда, очень осторожно!) опуская поднос на пыльный столик возле старенького дивана, изредка вздыхавшего от нахлынувших на него воспоминаний о тех шикарных полосатых штанах, что он видел полвека назад.
Не услышав ответа, девушка вздохнула и огляделась. Вообще говоря, она делала это каждый раз, когда приходила сюда, поэтому точно знала, что нет лучшего места для ожидания, чем кресло рядом с диваном. Его, судя по всему, отправили в подвал за какие-то особые