Но
вот
грянула
перестройка,
появились
иностранные миссионеры, сначала было трудно
определить, кто из них наиболее достоин; мне сразу
повезло — встретил Ешэ Лодоя Ринпоче, и он стал моим
первым «коренным гуру» в Желтошапочной традиции.
Потом, когда я вернулся на родину, в Туву, он приезжал
туда, давал посвящения другим тувинским последова-
телям, в том числе и мне, причем, узнав о моей тэнгри-
анской родословной и про мой интерес к изучению
тэнгрианского наследия, сказал, что это не только
не противоречит Учению Будды, но и что тэнгрианская
народная традиция тувинцев и бурят-монголов сейчас
уже полностью слились, объединились в одну синте-
тическую систему, а ранее они представляли собой
родственные Учения и системы культовой обрядности.
В принципе я так и думал, Учитель лишь подтвердил
мои мысли, просто сказав по-бурятски (он прекрасно
говорит на бурятском и монгольском) в ответ на мой
вопрос, могу ли я продолжать в том же духе: «Хамаа
угээ!!» («Ничего, нет проблем, все в порядке!») и благо-
словил меня.
Кроме Ешэ Лодоя Ринпоче, в разные периоды я
получал наставления и посвящения от других высших
иерархов Гелугпинской традиции, в том числе Его
Святейшества Далай-Ламы 14-го, Богдо-Гэгэна (Богдо-
Хана) 9-го, а также совсем недавно — от Джигме
Гетрула Ринпоче, соединяющего в себе традиции почи-
тания Гэсэра, героя одноименного тэнгрианского эпоса,
и тантрическую традицию Красношапочной школы
37
ВМЕСТЕ С ВЕЛИКИМ УЧИТЕЛЕМ, КОРЕННЫМ ГУРУ
ЕШЭ-ЛОДОЙ РИМПОЧЕ. ПОЛУЧАЕТ ПОСВЯЩЕНИЕ
КЕНИН-УБАШИ, КЫЗЫЛ
90
Ньингмапа. В связи с этой школой тибетской Махаяны
и Ваджраяны и темой духовного учительства и учени-
чества следует вспомнить совершенно мистический-
,таинственный и загадочный случай, когда однажды
зимой, в лютый мороз (дело было в самый канун
Нового Года, на улице — пурга) ночью ко мне пришел
один из моих тувинских студентов и привел в мою
квартиру в Кызыле легко одетого в простую монаше-
скую робу красного цвета тибетского Ньингмапинского
ламу из Индии, который заявил мне, что я духовно
связан с Падма-Самбхавой и дал мне одно из его имен-
титулов — Урген Ригзин-Доржэ, дав соответствующие
эзотерические посвящения и сказав, что я должен
держать в тайне конкретные детали эт ого стран-
ного события, что я и делаю до сих пор. Внешний вид
у нежданного тибетского гостя из Индии был, конечно,
удивительный, просто потрясающий, особенно —
пронзительный взгляд черных, чуть навыкате глаз,
как на портретах самого Падма-Самбхавы; и в целом
портретное сходство было невероятное. Когда же я
для себя потом глубоко и подробно проанализировал
произошедшее, то открыл много нового о самом себе,
но это уже другая история.
Помимо научной и даже мета-научной
деятельности, Вы практикуете тенгризм
уже в 40-м поколении. Как Вам удаётся
совмещать? В западном понимании это
зачастую диалектически противоречит друг другу.
Но в нашем диалоге «Восток — Запад / Запад —
Восток» такие противоречия, как правило,
стираются — находятся точки соприкосновения.
Поделитесь, пожалуйста, своим опытом. Так ли
сильно разделение между наукой и духовностью?
Между тем, что принято считать объективным
и субъективным?
Да, как говорила моя бабушка-хакасска из рода
Аз-Хасха, 40 поколений наших предков по материн-
скому роду принадлежат к генеалогической линии
одной великой тэнгрианской жрицы, жившей примерно
в период основания на территории Минусинской котло-
вины первого тэнгрианского государства Евразии —
Астория (Аз-Тёёрэй, по Котожекову А. И.). По традиции,
эта линия наследственности передается от матери
к дочери, а когда нет дочери, то — старшему сыну (это
как раз мой случай, поскольку моя сестра по этой линии
умерла в раннем возрасте, я остался у матери один).
Но вообще у тюрко-монголов тэнгрианское духовное
наследие передается по мужской линии, поскольку
2
МОНОГРАФИИ ЖИВОЙ ЛЕГЕНДЫ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ
ДАВНО СТАЛИ БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЙ
РЕДКОСТЬЮ
тэнгрианство является сугубо воинской религией
(все кочевническое общество Евразии, в том числе у
тюрко-монголов, было воинским, и понятие воин-народ
было идентичным понятию народ-государство), т.
е.
духовное звание воин-жрец передается по мужской,
отцовской линии. И с этим у меня все в порядке, т. е.
легитимность передачи сохранена — мой тувинский
дед Кол Шымдан принадлежал к соответствующему
«правящему» роду в Тодже уйгур-урянхайскому роду
Кол-Чооду, который восходит к древнейшим уйгур-
ским родам Транс-Саянии, пришедшим сюда около
10 тыс. лет до н. э. К тому же этот род связан со скифо-
арийским родом потомков легендарного царя Колоксая
и еще более древними родами сибирских самодийцев.
Мой бурят-монгольский дед Абаев Роман
Иванович по своей генеалогии принадлежал к чинги-
схановскому роду Мангут, и именно он с детства (я
рос у него, пока родители учились) воспитывал меня
в тэнгрианском духе — рассказывал сказки и легенды,
особое внимание уделял тэнгрианскому героическому
эпосу Абай-Гэсэр, обучал тонкостям языка и обря-
довой терминологии, брал с собой на общественные
молебны и обряды на священных горах, регулярно
проводил обряды и дома, объяснял особенности
тэнгрианского пантеона, учил призываниям тэнгриан-
ских божеств, в том числе Хормуст-Тэнгри и Вечному
Синему Небу Чингис-Хаана и т. д. Таким образом,
с детства я был приобщен к совершенно аутен-
тичной тэнгрианской традиции, в которой по опре-
делению нет никаких противоречий между знанием
и действием (деятельностью), теорией и практикой,
НА ЭКЗАМЕНЕ (2000 Г.)
идеальным (духовным) и материальным, субъек-
тивным и объективным и прочими оппозициями и
коллизиями западной культуры и западного сознания.
Все эти оппозиции и пр отиворечия начинают
возникать тогда, когда человек вырывается из родной
традиции, которая изначально внутренне непроти-
воречива и живет в гармонии с окружающим миром
и с Природой в соответствии с законами Неба и Земли,
Вселенной, Космоса, и начинает насильственно (или
добровольно-принудительно) приобщаться к западной
науке, построенной на других, совершенно иных и зача-
стую противоположных парадигмах — субъектно-объ-
ектные отношения с четким разделением между
субъектом и объектом познавательной и практической
деятельности и их противопоставлением, в резуль-
тате чего и возникают на уровне личности разного
рода когнитивные диссонансы, которые стираются
или исчезают по мере перехода к более целостному,
системно-синергетическому пониманию картины мира
и места человека во Вселенной.
И это — объективный, неизбежный процесс выра-
ботки целостного недуального взгляда, не расколотого
на искусственные оппозиции, к которому стремится и
Запад, и Восток, может быть не в равной мере, т. е. не
в одинаковой степени, причем в разных субкультурах
стран Запада эта интенция выражается с разной степенью
интенсивности (например, Е. В. Завадская в свое время
блестяще показала, что на Западе достаточно много
явлений собственной культуры, которые близки к
чань-буддизму и к восточной ментальности вообще; да
и конвергенция имеет место быть). Просто на данном
91