Ноябрь 2018 Yamalsky 11_book | Page 102

102 АКТИВНАЯ ЖИЗНЬ ∙ Русский Север На севере полуострова плато подступает обрывами к морю, а ручьи от жары высохли – пейзаж становится непривычным. Неторопливые закаты в десятых числах сентября над Баренцевым морем начинаются часам к девяти вечера. Рыбаки на лодках и катерах ловят рыбу, а через залив отвесные стены гор уходят в прибой. Непо- далеку от меня гремит водопад и тянет дымком от костра. Днем про- езжающие туристы громко пьян- ствовали и купались в заливе – вода ещё не остыла. Жара стоит уже второй день, а Олег Бербек, походник из Петер- бурга, скажет, что я первый встре- ченный им пешеход за восемь дней. Второй водопад в паре сотен ме- тров выше по течению ручья был изящнее придорожного, а каньон ещё глубже. Потом были чавкаю- щие болотца вперемешку с гранит- ными плитами, лес с папоротни- ком, в котором я «тонул», и чей-то тайный балок, полный консервов, DVD-дисков и с баней. И я видел напоминание о милитаризации по- луострова – закрытая база дивизио- на С-125 «Булатный», лагерь морпе- хов, сидящих в тундре почти месяц без сигарет, и полигон среди камен- ных полей, по которым на днях уда- рят из «Градов». На севере полуострова плато подступает обрывами к морю, а «Ямальский меридиан» № 11. Ноябрь 2018 г. ручьи от жары высохли – пейзаж становится непривычным. Чёр- ная ночь: угадываются очертания Айновских островов, где когда-то были плантации морошки. А я, оставляя под ногами где-то 18 ки- лометров и путаясь в ивняке, на- хожу коридоры в известняковых плитах, врезающихся в море. Мига- ет вспышка – фотограф Константин Маланин ловит сполохи, вторую ночь играющие в небе. Весной он оказался в Якутии с легендарным Сергеем Карпухиным – они снима- ли уединение гранитных городов Улахан-Сис. По капле собираю вла- гу со стен плато, а фотограф прино- сит мне бутылку воды. Акка и Укка – разрушаемые ве- трами и людьми останцы «Два бра- та». Саамские колдуны. Джиперы давно уже исписали эти памятни- ки природы и саамской культуры. Здесь я повстречал семью ненцев- оленеводов из Архангельской тун- дры. Они давно живут на Рыбачьем полуострове. В каменных стенах плато есть перевал, и я взбираюсь по траве к горе Пумманки – 196 метров, где ветер обдувает разрушенные по- стройки ракетчиков из «Восковки». На юг – бесконечная тундра, рассе- чённая каньонами и лесными уро- чищами вдоль рек. Здесь самые глу- хие места полуострова – ни дорог, ни мусора, и только пожелтевшие берёзы шелестят да трава шумит на высохших болотах. А выше к сопке Курган нет и ручьёв. Красиво. Особенно пре- красно на фоне тура ребро дальней горы Сюит-Вестапахта у перешейка на Рыбачий полуостров: там настоя- щие скальные сбросы и курумники. Лес и трава у озера, питающего реку Выкат, всё гуще. Трогая на ред- кость толстые для тундры стволы деревьев, осторожно иду по олень- им следам, опасаясь наткнуться на медвежью лёжку. Наконец синеет залив, и по крутым скалам я схожу на грунтовку. Уже темнеет, и надо думать, где разбить лагерь. Тянутся километры – лужи, трескающиеся остатки моста, не- проглядный кустарник… Полночи я просидел на рюкзаке, наблюдая учебные перестрелки морпехов и урывками общаясь с офицером. Очнулся от того, что пол палатки стал мягким, как матрас: сильный прилив ворвался по руслу ручья и топил мой лагерь. Так в мокрой одежде и простуде ушла мечта – пройти через горы в старинный порт Печенга. Прощаясь с тундрой, я под дождём допоздна впитывал в себя мрачное торжество хребта Муста- Тунтури: озёра, стиснутые устраша- ющими обрывами, каменные осы- пи, туманы и идеально уцелевшие укрепления противника с рядами колючей проволоки и перекрёстны- ми позициями. На Пьяном ручье доел послед- ний кусок колбасы, и попутка забра- ла меня в Мурманск. Город встречал ливнем – жаркие дни закончились.