Ноябрь 2018 Yamalsky 11_book | Page 101

101 Добравшись до места, наконец убегаю в берёзовый лес: медвежьи и оленьи следы, безумство золотой осени, брошенные полигоны и вах- товки. Внизу извивается Титовка, то прыгая водопадами, то разли- ваясь на сотни метров, а по дороге мчится БТР. Потом спуск к реке – попутка со служащими в «горках» непонятного ведомства из Никеля, глоток виски у единственной на сотню километров тракта беседки на Пьяном ручье, болтовня о сбитых снегоходами и убитых из травмата оленях. А за- тем я балуюсь шумовым патроном и ухожу туда, где нет людей, перевари- вая информацию, о том, что неделю назад неподалёку собаки окружили медведя, а охотник застрелил его. С доминирующей вершины 386 открываются свинцовые гла- ди Мотовского залива Баренцева моря Северного Ледовитого океана и контуры Среднего и Рыбачьего полуостровов. Там, в заливе, не бы- вает торосов зимой, как в Карском море, и волны, не встречая препят- ствий, год за годом бьются о Мур- манский берег. До высоты мой произвольный путь пролегал по небольшим уще- льям, и я цеплялся за выступы скал и обходил десятки озер и ручьев. Во время войны на горе находился немецкий наблюдательный пункт. Вершину посещают изредка, и кто- то в этом году разбил здесь бутылку от водки… В ночи меня ждёт пере- вал через хребет с финским именем Муста-Тунтури. Перешеек полуострова Сред- ний, губа Кутовая: безымянный ру- чей, который не замерзает и зимой, я делю с лагерем морпехов; военные превратили окрестности в свалку мусора. Где-то гудит музыка – это рыбаки отдыхают, а неподалеку лают собаки, охраняющие недо- строенную турбазу. Прошлой осе- нью здесь было интимней. Впрочем, галечный берег и розовые валуны все такие же, как и соленый запах от водорослей. «Мы третий год в эти места приезжаем», – радостно делится турист из Йошкар-Олы, а я ухожу в безлюдные глубины полу- острова. Тайги там нет – сопки, плато, озера, водопады, каньоны и мно- го камня. И пешеходных троп на Среднем и Рыбачьем нет, но есть множество «военных» грунтовок, большая часть из которых не по- пала на карты или уже поглощена тундрой. А в густых лесах бродят олени, медведи и делают свои дела браконьеры. Иду напролом. Традиция многих туристов, идущих по горам, – оставлять за собой сложенные из камней пирамиды. Здесь не замерзает Баренцево море, принимая последнее тепло Гольфстрима. На высоте «Орлиное гнездо» меня шатает ветер – впечатление, что я высоко в горах. Но нет, подо мной всего лишь три террасы и 116 метров над уровнем моря. Ве- тродуй уже давно порвал остав- ленный на столбе флаг. Внизу блестят болотистые или камени- стые озёра, гранитные плиты, а здесь – битый камень, воронки от немецких обстрелов с Муста-Тун- тури и памятник тем, кто погиб в 1941–1944 годах в этих жидких окопах из сваленных булыжни- ков в одну лишь линию обороны. Чем выше в тундру, тем вкус- нее черника, а грибы свежее: июль в области был на редкость жарким, и их урожай запоздал. С перепачканными в фиолетовый цвет пальцами взбираюсь на вы- сочайшую отметку Среднего. Сотни метров окопов, рухнув- шие триангуляционные отметки, руины от послевоенной базы, братские могилы, цистерна без боков, ржавые кровати и танко- вые убежища. Необъятное плато на север из курумника и чудное озеро Палви на запад. Тишина и солнце после хмурого дня. Попадается свежий медвежий помёт: зверь лакомился черникой и задрал оленя. И вот уже ша- гаю по дороге, укатанной техни- кой. Невдалеке манят лишённые кустарников верховые озёра и появляются складки в плато. А в тревожном тумане болот воз- никает посёлок Земляное. Там были позиции ракетчиков и зву- чал позывной «Пышка». Теперь осыпаются стены домов, и только автобоксы и угольный склад по- сещают солдаты во время учений.