Моя первая публикация Северяне, №3, 2019

АРКТИЧЕСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ | МАСТЕРА своей основе была копийная. Поэтому график открыл для Райшева не способ взаимодей- ствия автора с миром, а технику, которая ока- залась адекватной тому, что вызревало в душе молодого художника. Линогравюра – способ создания тиражно- го изображения, эстампа, в котором работала вся творческая молодёжь 1960-х. Именно она оказалась ближе всего их задумкам и ощуще- ниям времени — мобильная, контрастная, вы- деляющая линию и пятно в основные средства выразительности. Чётко сохраняющая цен- ность плоскости листа, не создающая иллюзии объёма, она была максимально честна перед художником и зрителем. И благодаря своей лаконичности таила возможности как плакат- ности, так и многозначности. «Именно в лино- гравюре я понял силу и выразительность пло- скости», – признавался художник. В конце 1960-х - начале 1970-х годов Генна- дий Райшев создал серии линогравюр, одни из которых посвящены актуальным темам урба- нистики и промышленного освоения Сибири и Севера, а другие – формировали особый жанр «неоархаики», повально захвативший мастеров Сибири лишь в 1990-е годы. В 1960–1970-е годы этот жанр в искусстве нашей страны рож- дался как направление, противостоящее со- циалистическому реализму, однозначно про- славлявшему мощь и радость труда, единство советской культуры и чаяний жителя совет- ской страны. Неоархаика же открывала цен- Художественная работа Геннадия Райшева «Стойбище», 1970 г. 44 СЕВЕРЯНЕ № 3, 2019 ность слияния человека и природы, ценность, которая в позднем советском времени ощуща- лась лишь немногими. Кроме Райшева в неоар- хаике работал, например, омский живописец Н. Я. Третьяков. Таким образом, Геннадий Степанович в по- исках своего пути равно удалялся от классич- ности и реалистичности искусства, а также от ведущего метода — соцреализма. Оставался личный опыт детства, памяти места и народа. И здесь помогла техника. Линогравюра захва- тила мастера на годы. В собрании окружного краеведческого музея Салехарда в 1980 году появились имен- но эти линогравюры в количестве 85 листов. Появились, чтобы стать началом важного на- правления в художественном собрании музея, повествующего о жизни на Севере не с точки зрения промышленника, а с точки зрения чело- века, живущего на своей земле. У произведений искусства, безусловно, есть свой ритм рождения как в качестве произведе- ния, так и в качестве музейного экспоната. Но для того, кто рассматривает произведение в определённый момент своей жизни, волей-не- волей наступает (или не наступает) ощущение созвучия, неслучайности его появления. Да- вайте посмотрим, что открывают нам (музей- ным зрителям и жителям Севера) «неоархаи- ческие» линогравюры Г. С. Райшева. «Меня волнуют легенды, а как их изобра- зить? Они ведь из неясностей состоят. Возь- мём, к примеру, шайтана. Какой он? Кто его знает… Нужен особый изобразительный язык, но какой?.. И вспомнил я однажды, как при све- те керосиновой лампы тени ходят по стене… Вот, думаю, легенды надо рисовать тенями, а не объёмами…». Итак, плоскость, «тень», т. е. чётко очерченное пятно и линия, простран- ство, которое разворачивается не вглубь, а параллельно плоскости листа: то, что ближе, – внизу, то, что вдали, – вверху. Такой принцип имеет название «китайская или параллельная перспектива». А ещё похоже это на ковёр. Ты как бы видишь то, что одновременно изобра- жено перед тобой и сверху, рядом и издалека. Ощущение, что ты – птица, могущая присесть на землю и стремительно оказаться в небе.

Моя первая публикация Северяне, №3, 2019 | Page 46