15
# 19
цевать… Но вряд ли когда-нибудь смогу. Потому
что это невозможно, потому что люди так не мо-
гут, это было невероятно! Но Эйфман после спекта-
кля сказал: «Ты просто попробуй, останься хотя бы
на 2–3 месяца, может быть, тебе понравится! А если
нет, я не буду тебя держать». И вот я согласилась.
– Как же получилось освоить тот уровень ма-
стерства, который вы увидели?
– Ловкость рук и никакого мошенничества! Ког-
да вникаешь во все нюансы, когда понимаешь
принцип работы, то становится намного легче.
К тому же, чего не отнять у нашей труппы, мы
очень много занимаемся – р
епетиции каждый день,
кроме воскресенья. Плюс, если Эйфман ставит но-
вый балет или идет подготовка к важным гастро-
лям, то мы переходим на ненормированный график.
– Занятия балетом и рост 179 см. Здесь есть
проблема?
– Я столкнулась с этим в Европе, в Австрии, ког-
да там училась. Дело в том, что в 18 лет я поняла:
партнера у меня нет. И в европейских театрах мне
говорили: да-да, девочка хорошая, все с ней в по-
рядке, но она должна приходить с партнером, пото-
му что мы ей никого предложить не можем. И это
было время, когда я хотела уйти. Я думала, ну а за-
чем все это надо? Ты учился, ты старался, тебя го-
товили, вроде бы обещали профессию, а получить
ее невозможно. Потому что у тебя один маленький
недостаток – твой огромный рост! И это было ужас-
но: я начинала сутулиться, вжимать шею, занижать
себя всеми доступными способами, а все равно ни-
чего не выходило. Меньше я, как вы понимаете,
не становилась. И когда у Эйфмана я впервые при-
шла за кулисы после спектакля, удивилась: да я же
как все! Все балерины были такими! И я начисто
избавилась от этого комплекса.
– Как вы туда попали?
– Он приглашал меня: сначала, когда мне было
16 лет, а второй раз – к
огда исполнилось 18; уви-
дел на конкурсе в Америке. И вот я поехала в Пе-
тербург смотреть его балет «Красная Жизель».
Это одно из самых первых моих воспоминаний
в Петербурге: я сижу в кресле и с какой-то рас-
терянностью понимаю, что очень хочу так тан-
«Красная
Жизель» – балет
на музыку
П.И. Чайковско-
го, А. Шнитке,
Ж. Бизе.
– А были другие комплексы, с которыми помог
балет?
– Понимаете, работа балерины, это когда ты дока-
зываешь что-то только на сцене. Когда ты с нее спу-
скаешься, то остаешься сама с собой – с о всеми сво-
ими проблемами и комплексами. Когда я приехала
в Петербург, я поняла, что здесь большинство арти-
стов балета – у ченики Вагановского училища, а это
великая школа. И они смотрят на остальных немно-
го свысока: «Откуда-откуда ты? Где, говоришь, ты
училась? А-а-а, нигде не училась! В какой-то школе
где-то в Австрии… Там что, могут научить балету?».
Вот через это я прошла, и приходилось доказывать,
что я могу исполнять ведущие партии, когда учени-
ки Вагановского училища танцуют рядом.
– Однажды в интервью вы сказали: «Стоит мне
оступиться, через меня перешагнут и пойдут
дальше». Неужели эта борьба за лучшие партии
действительно такая ожесточенная?
– Все нормально, это круговорот балерин в приро-
де. Смотрите, мы знаем несколько громких имен:
что с ними происходит, как с ними поступают,