жизнь | откровение
любимые блюда – жареный рис , лапшу , супы , а потом сам же развозил . Но заказов было очень мало : могло быть 2‐3 в день , иногда – ноль , а я сидел и ждал . Понял , что надо открывать стационарную точку , чтобы люди пошли . С деньгами для старта было сложно . Пришлось долго уговаривать диаспору , чтобы они дали мне нужную сумму – просил 700 тысяч рублей . В меня не верили и долго отказывали . Потом согласились , и я открылся . Первым моим поваром был дядя – тоже домашний повар . Во вьетнамской культуре мужчина обязан уметь готовить . Когда я был подростком , мама меня учила . Помню , как мы вместе с мамой у плиты готовились к приходу гостей . Тогда она шутила : « Женишься , и , когда жена на тебя обидится , ты не останешься голодным ». Честно признаюсь , что я повар средней руки , дядя готовил чуть лучше . Он проработал пару месяцев и вернулся на родину . Потом пришлось нанять тетю , которая тоже проработала два месяца . После этого в кафе пришла мама , и вот тогда мы начали делать полноценное меню , основанное исключительно на вьетнамских рецептах и продуктах . Сейчас в моих заведениях шефом работает мама , плюс пригласили нескольких профессиональных поваров из Вьетнама . Вот эти люди очень круто готовят . А основную часть продуктов напрямую везем из Вьетнама . Например , медузы . Их вылавливают специально для нас , сразу помещают в контейнер со льдом и передают на самолет – через восемь часов они уже здесь . Вот поэтому тарелка медуз стоит 800 рублей .
Я читаю комментарии на форумах и знаю , что нас называют элитной столовкой . В России ресторан или кафе – это крутой интерьер , дорогая мебель , вылизанный персонал . Мои кафе совсем иные , и я делал так осознанно . Хотел , чтобы гости почувствовали себя на улицах ханойских кафе . Официант в трениках , пластиковая мебель , недорогая посуда – это часть культуры . Если вы поедете на север Вьетнама – центр нашей кухни , то увидите , что кафе размещаются во дворах , и там ноль дизайна и интерьера . Главное у нас – качество блюд , чтобы было вкусно . Более того , могу сказать , что я , когда открывал первое кафе на Гагарина , немного подстраивался под ваш менталитет , потому что у нас в кафе еще намного проще . К тому же мне казалось , что я уловил новый тренд рынка – упрощение . Люди начали ценить именно хорошую кухню , а не атрибуты вокруг нее .
Четыре года назад я осознанно пришел к буддизму . Начал много читать про Будду . Атрибуты религии меня не интересовали – храмы , молитвы , важнее было понять суть . Да и сам Будда был аскетом . Для меня он не Божество , а философ , учитель , который шел своим путем , и мне эта позиция очень близка . Не смотри направо , не смотри налево , а иди так , как считаешь нужным . Когда я открывал ханойское кафе в центре Екатеринбурга , то сильно рисковал . Я пошел по тонкому льду . А вдруг не поймете ? Но другого кафе мне не нужно было . Не было идеи много зарабатывать . Хотя если честно , то вьетнамцы любят деньги . Легкое отношение к деньгам – это скорее русская часть меня . Для вас , русских , душевный комфорт важнее . Я знаю много примеров , когда русские успешные люди все бросали ради того , чтобы чувствовать себя хорошо . Так вот , моя цель – донести до вас нашу кухню и культуру . Я хотел сделать настоящее азиатское кафе , а не адаптированное под русскую культуру . Приходите и смотрите , как мы живем , как дышим , как едим . Некоторые гости , например , путают вьетнамскую кухню с таиландской и спрашивают про том-ям . Причем странно аргументируют : « Вы же рядом находитесь . Сложно , что ли ?» Я в этих вопросах принципиален и ради гостя никогда в своем вьетнамском кафе не буду готовить таиландский суп или японские суши . Патриотизм или реализация обиды 2010 года на таможне ? Наверное , и то и другое .
Я навсегда для вас останусь вьетнамским мальчиком . Человеком из другой страны , хотя родился в России . Это не хорошо и не плохо , это данность . Хотя я не чувствую острой чужеродности . Помню , когда в детстве жил во Вьетнаме , очень сильно хотел вернуться в Россию – из‐за мамы в основном . Для меня родина там , где мои родные люди . Они здесь . У нас иное понимание семьи . Конечно , я сейчас могу позволить себе снять отдельную квартиру , но все равно продолжаю жить с мамой и нашими работниками . В двухкомнатной квартире нас живет пятеро , и это нормально . Мы привыкли быть вместе . Хотя в свои 25 лет я все чаще начал искать одиночество . Люблю , когда кафе закрывается , выключается свет , и я остаюсь один . У меня было кочевое детство : жил то у няни здесь , то у бабушки во Вьетнаме , потом снова здесь внутри диаспоры , затем в общежитии университета . Вокруг всегда было много разных людей . Мне в общежитии приходилось ждать ночи , чтобы выйти в коридор и спокойно почитать книгу . Видимо , потребность в одиночестве – еще одна русская черта , которая постепенно заползает внутрь меня . Я никогда не буду своим для вас , но и становлюсь чужим для своих . Я в каком‐то смысле зритель – наблюдаю за разными театрами вокруг себя . И это не тяжело , а скорее – интересно и ярко . стр . 32