ТРАДИЦИИ И ПРОРОКИ
а не приближается к нему. В своих книгах он показал принципиальную антихристиан-
скую направленность человеческой цивилизации — той самой, которая, по мысли
Шеллинга, Соловьёва и других «оптимистов», должна привести общество к состоя-
нию «чистой субъективности». Упор на плотские потребности более чем реален.
Большинство почти ничего не видит за пределами своей социальной ячейки, пред-
ставляющей оплот «здорового эгоизма».
Так не призрак ли витал над Соловьёвым, когда он пытался «оправдать добро»?
И не другой ли призрак водил рукой Ницше, когда он назвал себя «адвокатом дьяво-
ла»?
Ницшеанство провозгласило все моральные кодексы вторичными по отноше-
нию к животным инстинктам человекозверя 1 . Нравственные заповеди буддизма де-
лают человека бесчувственным («совершенная корова»), а заповеди христианства
делают его больным, заставляя поверить в свою изначальную виновность перед «ис-
тинным миром». Ненависть христианства к жизни, с этой точки зрения, проявляется
уже в том, что оно считает мир «не таковым, каким он должен был бы быть». Всё
подлинно живое, здоровое, сильное в нас мораль Христа объявила «дьявольским се-
менем», которое нужно скрутить железной цепью духовной брани. Отсюда происте-
кает неизбежный декаданс и гибель римской цивилизации, лишённой своего перво-
двигателя — животной стихии «дионисийского восторга». Наступит день, когда сре-
ди вырождающихся «последних людей», поражённых насмерть болезнью доброто-
любия, поднимется сверхчеловек — «смысл земли», свободный от гнёта моральных
предрассудков. Его приход будет началом новой эры, где на смену старой утомлён-
ной расе придёт принципиально новый биологический вид. Таким образом, «зло»
оправдано в истории уже тем, что всякая жестокость есть проявление здорового и
крепкого духа — продукта отбора наиболее выносливых и длительной дрессировки
«зверолюдей». «Такова была воля моя», — говорит сверхчеловек устами Заратустры,
своего пророка. Вся цепь социальных преобразований, которую представляет собой
исторический процесс, может быть рассмотрена как эманация единого «перводвига-
теля» — воли к власти. Следовательно, эта «мировая воля» Шопенгауэра и Ницше
есть эквивалент имперсонального божественного начала, лишённого каких либо
нравственных критериев. Но где присутствует тот или иной идол, хотя бы и до пре-
дела «имперсонализированный», там присутствует и вероучение, пусть даже оно об-
лечено в пикантный соус утончённого интеллектуализма. Тогда подобная философия
может быть поставлена под сомнение даже своим собственным создателем...
Абсолютная Идея Гегеля — тоже один из «философских богов». Поскольку ло-
гика рассматривается с данной позиции как своего рода «божественный язык», апо-
калиптически развёртывающий картину манифестации Абсолюта, постольку логиче-
ские конструкты философской системы могут быть возведены в ранг священного пи-
сания. И нет ничего удивительного в том, например, что Гегель полагал именно свою
систему завершающим этапом в развитии Абсолютной Идеи.
1
Позднее по тому же пути проследовал психоанализ школы З. Фрейда.
88