АПОКРИФ-97 : 11.2015 ( H5.1 e . n .)
Любая идея , будучи выражена нами в какой либо форме , тем самым становится жительницей « посюстороннего мира ». Для озвучивания глубинных невербальных интуиций субъект вынужден использовать элементы , заимствованные из культурного наследия человечества , поскольку наш словарный запас неизбежно ограничен рамками общепринятого языка , тем более , если мы хотим быть понятны другим людям . Так же обстоит дело и с изобразительным искусством , ибо образы и символы мы берём « с этой стороны », извне . Более того , даже если они приходят « изнутри », можем ли мы быть уверены в том , что увидели нечто , невиданное никем и никогда ? Многое говорит за то , что основные перипетии мифологической истории личности , отражающие процесс формирования индивидуума и осознания им своего места во Вселенной , берут начало в архетипических схемах , транслируемых из наследственной памяти через подсознание . И моя собственная концепция , какой бы оригинальной она ни выглядела для меня , подпадает , в конечном счёте , под то же самое правило . « Спаситель », пусть и « звёздный », восходит к древнему образу « культурного героя », присутствующему в мифологии всех народов мира . Идея освобождения от материальных иллюзий планетарных сфер — прямое заимствование из буддизма и брахманизма , облечённое в модернизированную форму « фантастической саги ». Понятие « сотворения мира » имманентно вопросу , задаваемому рано ли поздно каждым разумным существом в ходе примерно следующего рассуждения : « Если космос имеет Первопричину , то эта Причина должна быть активным проявлением Разума как оформляющего творческого Принципа , ибо космос есть порядок по определению , а для установления порядка необходим Разум ». Идея Вселенской Сверхцивилизации — духовной « республики », созданной людьми , достигшими Освобождения — может быть при желании обнаружена у таких патристов как Григорий Нисский и Максим Исповедник . « Звёздные войны » — литературное и кинематографическое клише , вошедшее в моду вместе с романами Герберта Уэллса и Эдмонда Гамильтона ; оно может быть прослежено , тем не менее , до своих истоков двухтысячелетней давности , когда Иоанн Богослов писал о « небесной войне » между ангелами и демонами , или даже до древнеиндийских эпосов , в которых описывались конфликты дэвов и асуров . Где факты , подтверждающие точку зрения теософии , согласно которой идеи усваиваются человечеством как элементы культуры предшествующей расы по мере расширения совокупного сознания расы нынешней ? Где ощутимое доказательство присутствия universalia ante rem , кроме веры в эти универсалии , охватившей ничтожную горстку умов ? Иначе говоря , имею ли я право говорить о том , что мои « анамнезические » опыты обладают реальной ценностью как результаты независимого познания , а не состоят из « бессознательных компиляций »?
« Мысль изречённая есть ложь », — изрёк один мыслитель ( теперь неважно , как его звали !). Этими словами он приклеил себе ярлык сознательного лжесвидетеля . Быть может , единственное , что остаётся нам , чтобы избежать подобного ярлыка , — это молчание ... Усомниться же во внутренней истине — не значит ли расторгнуть « святой брак » между формой и сутью , между идеей и её символической оболочкой ? И огонь , пожирающий скрижали лжи , на которых было начертано слово « Истина », станет эффективным орудием уничтожения иллюзии во имя реальности , чем бы она ни являлась !
81