ТРАДИЦИИ И ПРОРОКИ
внешним импульсом. На определённой стадии эти мутации стали необратимыми, и из
недр одного вида вышел другой — неандертальцы дали начало кроманьонцам 1 .
Сознание кроманьонцев как далеко зашедшее извращение естественно прису-
щих всем видам жизни механизмов реагирования на внешнюю информацию приоб-
рело способность к трансцендированию спонтанно рождающихся в мозгу образов.
Так человек, первый за всю историю планетарной жизни, стал видеть осмысленные
сны, а его гипертрофированное за счёт чрезмерного количества ассоциаций вообра-
жение стало конструктором различных «сверхъестественных» реальностей. Его био-
энергетическая конституция изменилась, став полностью чуждой всеобщему контек-
сту природного энергоинформационного обмена, и человек превратился в изгоя той
среды, часть которой он ранее составлял. Мутагенные процессы в биоэнергетиче-
ской структуре организма привели к появлению множества паранормальных фено-
менов, не встречающихся больше ни у одного биологического вида на планете. Сле-
дует отметить, что эти феномены стали проявляться как у живых людей, так и, в от-
дельных случаях, уже после их смерти, что стало отправной точкой для возникнове-
ния культа предков и прочих «сверхъестественных» существ, обитающих в «загроб-
ном мире». Сложнейший аппарат нейронов, усилившийся посредством воспитания
индивида в социальной среде, выстроил эти представления в стройные системы ре-
лигиозно-мифологического мировоззрения, оказавшегося следующей ступенью про-
цесса трансцендирования действительности. Окружающий мир природных явлений
стал «внешним», а в сознании, генерирующем всё возрастающее число воображае-
мых сущностей, выкристаллизовался «внутренний мир». Постепенно между этими
двумя «мирами» встала почти непреодолимая стена символических ассоциаций, ко-
торая призвана была пропустить все явления «внешнего порядка» сквозь призму
«личностного мировоззрения». Теперь человек уже не мог непосредственно пережи-
вать явления жизни, разве что в раннем детстве, когда сознание ещё не вобрало в
себя исполинский объём представлений, убеждений, верований. Вырастив чудовищ-
ный мозг, намного превосходящий по сложности аналогичные структуры у млекопи-
тающих или рептилий, человек сначала использовал его для эмансипации от приро-
ды, а затем сам же стал его рабом.
Столкнувшись с фактом бесконечного разнообразия внешних и внутренних
данных, а также их комбинаций, разумное существо озадачилось собой раз и навсе-
гда. Это недоумение человеческая раса пыталась изжить на протяжении всей много-
тысячелетней истории, создавая философские и религиозные схемы, призванные
дать «чёткий и однозначный» ответ на все вопросы бытия. Но прежние концепции
рушились под ударами новых идей, как бы ни старались этому воспрепятствовать
догматики всякого рода.
Заболев познанием, человек так и не смог излечиться от него, навеки прокля-
тый сложностью собственного мыслительного аппарата. Традиционные общества
тщетно пытались ограничить расширение суммарной базы данных, интегрируемых
культурой, посредством лимитирования практической и умственной деятельности
людей с помощью ряда «священных» морально-нравственных запретов. Эти запреты
1
С биологической точки зрения это не совсем так (кроманьонцы — отдельная от неандертальцев
ветвь эволюции человека), однако в контексте данного произведения это несущественно. — Прим.
ред.
140