АПОКРИФ-93 : 08.2015 ( E5.1 e . n .)
крынкой прокисшего молока , развенчанным талантом или бессмысленным кровопролитием .
... Сколько я его помню — с детства — вокруг него всегда создавалась напряжённость и затевались конфликты , хотя сам он не был особенно вредным или агрессивным , наоборот , чаще улыбался , изъяснялся позитивно , являл дружелюбие и был готов предложить помощь ближнему — советом или делом . Правда , иногда , довольно редко , впадал в меланхолию или в состояние отрешённого невнимания , в котором находился некоторое время , впрочем , никого тем не задевая ; теперь-то я знаю , почему ... Но , к примеру , вот приходит он ко мне домой , а у меня дома два кота , мирно , в общем-то , живут . Он возьмёт одного кота — как ни странно , даётся ! — и приласкает . А второй тут же начинает сходить с ума , ревновать , кусает первого кота , при попытке успокоить царапает меня , в конце концов , наказанный , вышвыривается за дверь , но первый кот уже тоже не в лучшем расположении духа и вскоре следует за первым — прочь из комнаты , но уже в ванную . Это — животные , и , к тому же — детство . Стоит ли говорить , как всё обычно происходило в человеческом обществе и во взрослой жизни — примерно так же , хоть и не всё так явно , более завуалировано и с изобретательностью уже другого уровня ... Когда он понял , кто он [ ощутил вкус своего теста — ржаво-металлический ], он воспринял это ровно , даже с какой-то тихой гордостью , но теперь уже работал не от инстинкта , а от разума , и первым делом стал искать себе подобных в ближайшем окружении . И нашёл — по крайней мере , ему так показалось — меня . Мол , в предыдущем — или близко к тому — воплощении ты точно был из наших , значит , и сейчас в тебе это есть , давай , мол , присоединяйся , из тебя выйдет неплохой чёрт ... Поначалу я его , конечно , послал — ха-ха ! — к чертям , и дальше посылал бы на протяжении всего воплощения , но он предложил мне заглянуть хотя бы одним глазком в другое , наверное , в то , в котором я сейчас живу или жил накануне , и я ...
... на вертолёте над мегаполисом на предельно низкой высоте и расстреливаю из огромного авиационного пулемёта толпы мечущихся в ужасе сограждан . Сквозь рёв мотора и бешеное хлопанье лопастей я слышу крики людей — крики агонии , боли ; горячие тяжёлые пули падают и падают смертоносным градом на беззащитный город , разрывая плоть , вскрывая металл , разбрызгивая стекло , асфальт и дерево . Пьяный от безнаказанности , эрегированный совершеннейшей необратимостью момента , я дирижирую этой головокружительной симфонией смерти — единственный сейчас маэстро на всю эту черепашью вселенную , чья музыка наглядна и понятна каждому , кто успевает её услышать . Где кончается моё оружие , и начинаюсь я ? Мой ствол раскалён до немыслимого жара , но почему кровь — такая холодная ? [...] Знаю , что сейчас живу только смертью , сладким осознанием непрерывного умирания — тех , других , — происходящего со мной буквально здесь и сейчас , отсроченного лишь на долю секунды замысловатой фантазией каких-то извращённо-милосердных непостижимых и могучих сущностей , зачем-то дарующих мне вот это ощущение бытности , когда оно мне уже совсем не нужно . Моя ракета , исторгнутая в мучительных потугах запоздавших сил самообороны , наконец , проснувшегося [ мёртвым ] города , уже давно нашла свою цель и вот сейчас разрывает на куски чудовищную и прекрасную машину вместе с её наездником ; опаздывает лишь моё [...] потому что я смотрю в сторону , сквозь пламя , дым и развалины и вижу удивительно чистое и беспечное
189