ТРАДИЦИИ И ПРОРОКИ
щаемого. Что касается других деталей, упомянутых ранее, то в данном аспекте
необходимо подробнее рассмотреть мифологический образ Афродиты в её связи с
посвящением Тесея.
Дело в том, что Афродита, согласно Гесиоду, родилась в результате кастрации
бога небес Урана его младшим сыном Кроном: «член детородный» упал в море,
вспенил его, и из этой пены появилась Афродита, чьё имя и переводится как «пенно-
рождённая» [1]. Уже тот факт, что Афродита является единственной в мире выныр-
нувшей без предварительного ныряния, демонстрирует её тесную связь с Тесеем,
который также родился заново, нырнув в море и вынырнув из него. Однако же необ-
ходимо подчеркнуть, что Афродита не существует в качестве богини любви самосто-
ятельно, но ей сопутствует Эрос, древний бог страсти. Как в «Пире» замечает Платон,
существуют Афродита Земная, дочь Зевса, покровительница пошлой, низменной
любви — и Афродита Небесная, дочь Урана, покровительница возвышенного стрем-
ления на Небеса [6]. Здесь Платон фактически перепевает вступление к «Трудам и
Дням» Гесиода, где автор объясняет своему брату, что существует две богини раз-
дора: Эрис благая и Эрис губительная. Первая возбуждает раздор в качестве двига-
теля прогресса, вторая — в качестве источника бессильной злобы и ненависти. Эрис,
богиня раздора, и Эрос, бог страсти, сближения — воплощают абсолютно противо-
положные принципы, и именно по этой причине они должны быть одинаковы в своей
дуальности [1]: таким образом, безусловный авторитет Гесиода может служить для
подтверждения соответствия слов Платона общей античной Традиции. Здесь следует
уточнить, что возвышающая сила небесного Эроса не ограничивается предпочтением
юноши женщине (хотя об этом, казалось бы, и говорится прямым текстом в «Пире»
Платона). На основании слов Платона о стремлении одержимого таким Эросом к си-
ле и уму, а также сведения любви к юношам и любви к мудрости к одному (т.к. обе
возвышают, развивают), вполне закономерно сделать вывод: в своей высшей форме
небесный Эрос является стремлением к богу, божественной любовью, поскольку бог
в высшей степени воплощает все лучшие качества. Здесь следует вспомнить диалог
«Пир» Ксенофонта, где Сократ, как и у Платона, рассуждает на тему двух видов Эроса
и произносит следующие слова: «Я хочу показать тебе, Каллий, также и на основании
примеров из мифологии, что не только люди, но и боги и герои любовь к душе ставят
выше, чем наслаждение телом. Зевс, например, влюбляясь в прелести смертных
женщин, после сочетания с ними оставлял их смертными; а в ком он восторгался
добродетелями души, тех делал бессмертными; к числу их принадлежат Геракл и
Диоскуры, да и другие, как говорят» [5]. Однако если любовь к богу возвышает, то
она должна менять сущность одержимого такой любовью, постепенно возводя его
от обыкновенного смертного к героям и, наконец, к богам (апофеоз). В таком кон-
тексте мы и понимаем описанно е Гесиодом присутствие Эроса во время вхождения
Афродиты в сонм богов [1] — в таком смысле Афродиту следует понимать как
первую посвящённую путём ныряния вообще — как мифологический образец всех
последующих посвящений такого рода. Не менее важно подчеркнуть, что при таком
посвящении неизбежно присутствует Эрос.
160