АПОКРИФ-109: 11.2016 (H5.2 e.n.)
одиночестве, пока тело не устало. В изнеможении он остановился отдохнуть и, по-
смотрев вниз, заметил большое количество рукописей. Наклонившись, поднял бли-
жайший листочек, и вот что он прочитал:
«Я также был однажды во всемогущем удовольствии в саду всего заворажива-
ющего разум, владел мужчинами и женщинами всевозможных внешностей и нацио-
нальностей.
Все скрытые сокровища природы были показаны мне искусной и коварной слу-
чайностью. Но ни одно желание не было удовлетворено... И что я сейчас? Гнилая
грязь и пыль, безжизненно существующая. Пустой бурдюк для вина, разрушенный и
укатившийся!
О путешественник, что было причиной моего разорения?»
Аāос присел и сказал задумчиво: «Когда эта самая земля под чьей-то ногой об-
валится, что останется в безопасности? Какие шансы сбежать без предшествующих
познаний? Спасёт ли кого-то грамматика или правильное произношение языка?»
Помедитировав так некоторое время, он внезапно испугался и вздрогнул.
За его тенью выросла другая. И когда он обернулся, перед ним появился оза-
рённый светом юноша, который сказал: «Проснись, Аāос. Эти скорбящие руины ты не
вызвал посредством твоей величайшей любви. Все эти удовольствия — не что иное,
как сны, пробуждаться от которых слишком жестоко. Что есть вся сексуальность, как
не безграничные синонимы любви к себе, эго, созданное и разрушенное? Сейчас эти
радости угасли, подавленные своим же прародителем, оправданные женской запоз-
далой мыслью. Вся изначальная мысль была однажды подавлена, став вулканиче-
ской».
Аāос, прищурив глаз, ответил: «По пробуждению следует оплодотворить небла-
годатную почву?» — после чего они оба улыбнулись. После всего они обвели друг
друга взглядом. Аāос поднялся и покинул юношу.
Окружённый высотами, он долго высматривал небо, пока не заметил слабый
свет солнца, пробивающийся сквозь туман. Тогда он сказал следующее: «Воздержа-
ние от добродетелей путём полной неразборчивости становится бесконечным. О
Солнце! Подобно тебе, я тоже буду всё целовать и засыпать в одиночестве, так чтобы
они распространяли моё наслаждение».
Просыпаясь, Аāос вспомнил своё намерение и сказал своему сердцу: «Тайна
желания (т.е. любви Себя) не может быть удовлетворена ничем, кроме собственного
“Я”, — посредством уникальности. Этому научила меня моя нравственность через
символы во сне. Как и наяву, так и во сне, — всё имеет сексуальный подтекст, скры-
тый добродетелями. В этом — загадка и смысл для воли.
Что есть всё человечество, как не забытое кем-то освобождение — ставшее не-
упокоённым? Неожиданный лай собаки, которую не следует пугать.
Никакое лекарство не принимается произношением названия средства для вы-
здоровления.
Воистину, во время катастрофы слишком поздно подбирать верное слово».
211