Одиночество? Я не знаю, как его добиться. Так происходит, что
постоянно рядом кто-то находится, и свою потребность остаться
одной я реализую процентов на десять. Я восстанавливаюсь, когда
остаюсь одна, молчу, читаю, сплю.
— Рок — это бунтарство. В каких аспектах
жизни у вас проявляется этот принцип?
— Меня, образно говоря, невозможно причесать:
заставить что-то петь насильно, поменять мнение,
которое я обычно не скрываю. Кроме того, я состоялась сама, без помощи продюсеров.
— Недавний пример бунтарства: вы вдруг
снялись обнаженной для обложки альбома…
— Почему бы нет? Человек, для которого я это
сделала, оценил этот жест. Для меня это главное.
И важно, что внутренняя музыкальная составляющая — плотная, драйвовая и мелодичная.
— У вас вообще потрясающая биография: вы жили на Колыме, на Чукотке, в
Магадане…
— У меня было невероятно счастливое детство.
В этих краях живут удивительные люди: крепкие,
морозостойкие, смелые, незаурядные авантюристы. Когда оттуда переезжаешь ближе к центру,
убеждаешься, насколько мельчают человеческие
масштабы. Понятно, что порядочные люди есть
везде, но там невероятная концентрация. При
этом, если говорить о жизни в будущем, при всей
любви к Москве я все равно выберу Питер. Он
необыкновенный.
— Вы принимаете участие в поэтических
вечерах. В наши дни это так романтично,
напоминает 60-е годы.
— Мне кажется, атмосфера 60-х носится в воздухе. Изначально я вообще не верила в идею, что
люди могут собираться на слово. Одно дело —
музыкальный концерт и совсем другое — поэтическое выступление. И все же, когда ты понимаешь, что кроме текстов к песням у тебя еще есть
стихи, которые точно никогда не станут текстами
к песням, хочется ими поделиться. Долгое время
я не стремилась выносить их на публику, но меня
убедили, что стоит попробовать. Могу с гордостью
сказать, что меня благословили не последние
люди в нашей стране — Алла Демидова, организаторы премии «Триумф». Когда я впервые вышла на
сцену не с песнями, а со стихами, то словила невероятный кайф. Возможно, теперь это стало своего
рода модой. Но я не люблю слово «мода» и с очень
большой осторожностью отношусь ко всему, что с
ней связано.
— В Великобритании вы выступали с
лекциями перед студентами Кембриджа и
Оксфорда. Какие у вас остались впечатления от поездок?
— Я рассказывала о современной литературе,
отвечала на вопросы, а иногда и пела под гитару,
которую взяла с собой. Конечно, было интересно,
тем более что я по первому образованию педагог.
При этом читать лекции — странный для меня
опыт, больше тянет учить музыке. Понимаете, у
меня роман с самой собой, и я с удовольствием
демонстрирую людям то, что написала в любой
форме, будь то акустическая песня, электрический
альбом или просто стихотворение. Вчера я перечитала свою последнюю опубликованную колонку
про одиночество и почувствовала, что мне не
стыдно за написанное. Подумываю в дальнейшем
издать прозу. Вы читали мои короткие рассказы?
Нескромно про себя так говорить, но, думаю, вас
зацепит.
— Что вы знаете про состояние одиночества, раз про него пишете?
— Я не знаю, как его добиться. Так происходит, что
постоянно рядом кто-то находится, и свою потребность остаться одной я реализую процентов на
десять. Я восстанавливаюсь, когда остаюсь одна,
молчу, читаю, сплю.
— Что же в таком случае вас мотивирует?
— Только любовь. Я равнодушна к деньгам. Они ко
мне приходят как-то сами собой, цели их зарабатывать я никогда перед собой не ставила. С радостью трачу финансы скорее не на одежду, а на
инструменты. Естественно, на детей и на близких.
На днях меня спросили, помню ли свою самую
безумную трату, и я рассказала, как лет десять
назад прилетела с друзьями в Америку, зашла в
супермаркет и была так поражена многообразием
соусов, что купила их на восемьсот долларов.
— Правда ли, что, внутренне собираясь
перед концертом, вы боксируете воздух?
63