М
У
А
прозрачными штакетничками, обросли настоящими крепостными стенами. Гуляя по дачным аллеям, я передвигался, как по тюремному коридору,
окруженному высокими неприступными изгородями, в довершение сходства — с колючей проволокой наверху. И странное дело: если ограды когдато выглядели просто напоминанием о дистанции,
как вежливое «Вы» в разговоре, то заборы звучали откровенной грубостью: «Пошел вон».
Но что поделаешь — настало время заборов.
Дачные нравы изменились, потому что они изменились повсюду. Заборы между собой стали строить не только люди, но и страны. Уничтожение
Берлинской стены под виолончель Ростроповича
в свое время выглядело началом нового времени,
нового золотого века — без страха, без стен и границ. И снова ничего не получилось, страх вернулся, и границы с заборами ползут вслед за ним.
Все кандидаты во французские президенты,
например, теперь говорят о том, что надо вернуть границы, что контроль на них необходим,
как и контролеры, да лучше, если они будут с собаками. На вокзалах строят контрольные пункты со звенелками, как будто бы напоминая, что
было время золотое, когда даже к самолету можно
было чуть ли не подъехать на такси. Теперь нельзя и надо вставать в очередь задолго до забора.
Если ты сможешь его вообще миновать. Сейчас
во французском Кале собираются строить так называемую великую английскую стену. Британия,
и так отделившаяся от Европы, затеяла ее возводить, чтобы защитить вход в туннель под «каналом»
«УНИЧТОЖЕНИЕ
БЕРЛИНСКОЙ СТЕНЫ
ПОД ВИОЛОНЧЕЛЬ
РОСТРОПОВИЧА В СВОЕ
ВРЕМЯ ВЫГЛЯДЕЛО
НАЧАЛОМ НОВОГО
ВРЕМЕНИ, НОВОГО
ЗОЛОТОГО ВЕКА —
БЕЗ СТРАХА, БЕЗ СТЕН
И ГРАНИЦ».
33
от поселившихся здесь и мечтающих об острове
иммигрантов-нелегалов.
Это не заборы против армий, возводившиеся когда-то в виде оборонительных линий. Ни одна
из линий, кстати, не выдержала натиска: ни финская
Маннергейма, ни германская, гордо названная «Атлантический вал». Это заборы против людей, которые выглядят не так, хотят другого, не знают приличий, ну и пусть же остаются снаружи, пока мы культивируем свой английский газон.
Есть стены, которые остались на границах давних конфликтов, прошедшие через город, как через семьи и души людей, — вроде ничейных зон
вдоль Зеленой линии в кипрской столице Никосии,
где греки-киприоты воевали с такими же киприотами, но турками и где до сих пор все дышит ненавистью. Это стены в Северной Ирландии между католическими и протестантскими кварталами. Все знают демилитаризованную зону вдоль 38-й параллели,
которая разделяет северную Корейскую НародноДемократическую Республику и южную Республику
Корея. Как и в Никосии, это превратилось в аттракцион, люди приходят к нейтрайльной полосе и с ненавистью смотрят через нее друг на друга. Положим,
Северная и Южная Корея —