Единственным человеком в семье, с которым Бранкати удалось связать и достичь «идеального соглашения», был дед по материнской линии, который, когда он умер в 1933 году, написал его (как Энцо Лауретта говорит нам в приглашении Виталия на чтение) Бранкати, Варезе, Мурсия, 1973, с.33):
«Я хорошо знал, что человек умирает не сразу, а с возрастом, и я знал, что есть два возраста человека: детство и зрелость. В тот год я не видел крыла в небе, и мой первый возраст был мертв. У меня все еще был другой возраст: время, чтобы быть честным, быть правдивым, и прежде всего простым, у меня все еще было это. Но часть моей жизни закончилась, один из моих глаз навсегда закрылся ".
Казалось бы, однако, что фигуре его деда суждено было иметь чрезмерное значение в формировании характера нашего писателя, или даже в эволюции его искусства, если не как «воспоминание», когда события и усталость они навязывают паузу.
В целом, возможно, этот старик можно увидеть только в некоторых фигурах старейшин некоторых романов - например, дядя Антонио в Il bell'Antonio - который будет представлять угол, зарезервированный для мудрости и медитации, немного похожий на хоры в трагедии Алессандро Мандзони.
MAQ Magazine n. 10 / February 2019