история Суэцкого канала
причинам. И если для здоровой, способной
выносить и родить ребенка женщины суррогатное материнство – единственный способ,
например, купить квартиру себе и своим собственным детям, то что в этом плохого?»
Моник Бидловски (психоаналитик, автор книги «Я мечтаю о ребенке: внутренние
переживания матери» («Je rève un enfant,
l’expérience intérieure de la maternité», Odile
Jacob, 2010)), настроена более скептически:
«Разве это не жестоко по отношению к детям,
которых эта женщина уже родила: они будут
видеть, что их мать готовится отдать брата или
сестру за деньги?» Также психоаналитик опасается жестокости суррогатной матери по отношению к плоду: ведь женщина, которая его
носит, отказывается к нему привязываться. Но
Доминик Мель эти опасения опровергает. Она
наблюдала 24 пары, прибегнувшие к услугам
суррогатных матерей, и видела, «что многие
суррогатные матери участвуют в воспитании
детей, семьи поддерживают с ними контакт
и обращаются как с крестными или просто
близкими детям людьми». Анна Скавитина видит выход в том, чтобы сообщать детям правду об их происхождении. «Конечно, на том
уровне, на котором она доступна пониманию
ребенка, – подчеркивает она. – Но только зная
правду, он может избежать проблем в психологическом развитии. Вот, например, сказка
«Дюймовочка» поможет рассказать ребенку
про ЭКО. Вспомните: женщина, которая страдает от того, что у нее нет детей, волшебное
зернышко – вполне подходящее описание для
маленького ребенка. Уверена, что и о суррогатном материнстве тоже можно рассказать
простыми словами».
ДВЕ МАМЫ ИЛИ ДВА ПАПЫ?
Наконец, один из самых спорных случаев
применения репродуктивных технологи