книжная полка
Спустя какое-то время она стала свободно го-
▶ ▶ ворить
на испанском языке, родила четырех де-
тей, устроилась на работу в пищевой промышленности,
стала полноценным членом доминиканской общины и
даже обрела новых родственников – людей, которых в
Facebook она отметила, как «дедушка», «бабушка» и
«кузен». Ей было этого достаточно. Новая личность ор-
ганично заменила старую.
Поэтому вполне естественным кажется и ее пост в
Instagram, опубликованный 29 января 2014 года. Тог-
да Кристал на самом деле исполнилось 31. На снимке
она держит праздничный торт, а в подписи поздравляет
саму себя с сорокалетием.
«Мы уже видели подобное, – отметил Роберт Ловери
из Национального центра по делам пропавших и экс-
плуатируемых детей. – Некоторые из этих детей не хо-
тят, чтобы их нашли, поэтому придумывают себе новую
личность».
«Я ЛИШЬ НАДЕЮСЬ, ЧТО МЫ СТАНЕМ
НЕМНОГО БЛИЖЕ»
В национальной базе данных «Нексис» 45-летняя
Кристал Мари Сандерс значится как полностью реали-
зовавшийся человек, со списком домашних адресов в
Нью-Йорке, финансовой историей и уголовной судимо-
стью. На имя Кристал Мари Хааг в той же базе данных
отсутствует какая-либо информация.
Когда ее старший сын Брайан, которому недавно ис-
полнилось 20 лет, подрос, он стал задавать вопросы.
Его интересовало, что же случилось с семьей его мате-
ри. Он настаивал, что у каждого человека должен быть
хоть кто-то. Поначалу Кристал игнорировала любопыт-
ство сына, а сама украдкой просматривала профили в
Facebook своих все еще живущих в Балтиморе братьев
и сестры.
Она очень хотела связаться с ними и часто думала
о своей матери. Но Кристал становилось страшно при
мысли о контакте с кем-то из своей прошлой жизни, она
чувствовала вину за то, что бросила их, не сказав ни
слова. Только после того, как сын стал донимать ее во-
просами, она написала своей сестре Бьянке. После этого
события разворачивались стремительно. Бьянка тут же
приехала к ней в Нью-Йорк. Несколько часов – и Кристал
переступит порог дома, который когда-то решила оста-
вить навсегда, и увидит свою мать, которая была вне
себя от счастья. Синтия слезно умоляла дочь провести
ночь в родном доме – и женщина решила остаться.
Но радость от воссоединения вскоре сменилась расте-
рянностью и обидой. «Она старается учить меня как ре-
бенка… но у меня у самой уже есть дети. Это настолько
сложно, что кажется, что лучше было держаться подаль-
ше», – сетует Кристал. В свою очередь Синтия с грустью
говорит, что ее дочь стала совершенно другим челове-
ком: «Я просто хочу иметь возможность любить ее».
В добавление ко всему Синтии предстояло узнать,
почему же ее дочь оставила дом. Через несколько
месяцев после возвращения Кристал наконец сказала
матери, что с девяти лет подвергалась сексуальному
насилию и была уверена, что ее мать знает об этом.
Синтия была шокирована. Она уверяет, что понятия
не имела о том, что происходило, но совершенно не-
важно, сколько раз она это повторит, – Кристал все еще
не верит ей. Она любит свою мать – поэтому она верну-
лась домой, поэтому она скучала по ней все эти годы.
Но есть очень много противоречий, которые тянут эти
отношения на дно. Иногда начинает казаться, что они
никогда не смогут их преодолеть.
Месяц за месяцем женщины пытаются найти взаимо-
понимание. Спустя год Кристал переехала в Балтимор
к своей тете, чтобы жить по соседству с матерью. Они
стараются быть рядом друг с другом, и каждая из них
хочет большего. «Я лишь надеюсь, что мы станем не-
много ближе», – признается Синтия.
Это начало и одновременно конец еще одной исто-
рии – с возвращением Кристал домой Синтия наконец
решилась переехать из ветхого дома, который она отка-
зывалась покидать все эти годы. «В течение этого года
я съеду, – радуется она. – Наконец пришло мое время».
www.russiantown.com
ОТ СУРЬМЫ ДО ТЮРЬМЫ
ИСТОРИЯ МЕДИЦИНЫ В ОТРАВАХ И ИСТЯЗАНИЯХ
В
рачевание – штука мистическая, в чем-то сродни
шаманству. Во всяком случае именно таковым оно
представлялось на протяжении тысяч лет людям
непосвященным. Таковой представляется и сегодня.
Иначе трудно объяснить тот факт, что даже в XXI веке
в своем стремлении избавиться от многих недугов и
болезней люди склонны верить в целительную силу са-
мых странных, абсурдных, а порой и попросту опасных
методов лечения. О некоторых из них речь идет в книге
«История шарлатанства», авторы Канг Л., Педерсен Н.
Элегантно оформленное издание «Истории шарла-
танства» в напоминающей дорогой гроб черной облож-
ке, с желтым обрезом и остроумными иллюстрациями в
виде старинных гравюр, фотографий и рекламы патен-
тованных средств (на самом деле лишь умножающих
страдания и сеющих смерть) можно порекомендовать в
качестве отличного подарка любимому доктору. Оценят
такой презент не только медицинские работники с их
циничным чувством юмора, но и те простые смертные
пациенты, что не любят лечиться и оттягивают поход к
врачу до последнего, интуитивно чувствуя, что люди в
белых халатах не боги, и умение выписать рецепт на
латыни вовсе не гарантия эффективности (или безвред-
ности) лекарства: как говорится, errare humanum est.
Однако, как следует из «Истории шарлатанства»,
дело не в конкретных ошибках, недобросовестности
или некомпетентности отдельно взятого доктора, просто
медицина как таковая – занятие вообще рискованное и
ненадежное, где нельзя ни в чем быть уверенным на
100 %, и поход к врачу, который может оказаться хоро-
шим или не очень, остается лотереей даже в ХXI веке.
О том, что и лучшим докторам не стоит быть слиш-
ком самонадеянными, пишет в предисловии перевод-
чик – нейрохирург, кандидат медицинских наук Алексей
Кащеев: «Давайте не будем заблуждаться относитель-
но абсолютности наших знаний и гарантированной эф-
фективности наших врачебных методов, ибо ежегодно
доказательная медицина находит в них бессмыслен-
ное или опасное, элиминирует это бессмысленное или
опасное, заменяя его чем-то новым, что когда-то тоже
может оказаться бессмысленным или опасным».
Обстоятельный труд, иллюстрирующий пословицу
«Тяжело в леченье – легко в гробу», хорошо структури-
рован и разделен на пять глав, отражающих широкий
спектр снадобий, приемов и приспособлений, когда-ли-
бо находивших применение в медицине: «Элементы»,
«Растения и почвы», «Процедуры и манипуляции»,
«Живые существа» и «Таинственные силы». Каждая
из глав разбита на подглавки, названия которых ино-
гда весьма игривы и отражают готовность отчаявшихся
больных решительно на всё ради иллюзорного шанса
на излечение: «Дым в задницу» «На посошок! Питьевой
кокаин», «Поешьте землицы», «Кровопускание дарит
безмятежность», «Чемпионы по анальным видам спор-
та», «Гной и гордость».
Красной нитью прослеживается в «Истории шарла-
танства» такой принципиальный и часто губительный
компонент медицины, как бизнес. В подглавке «Каду-
цей: сюрприз со змеями», снабженной рисунком с под-
писью «Меркурий, держащий кадуцей и туго набитый
кошелек, правит миром», рассказывается, как в 1902
году американские военные медики немного перепута-
ли посох бога врачевания Асклепия (с одной змеей) и
жезл Меркурия (с двумя змеями), сделав кадуцей одним
из популярных символов врачевания.
Но, в сущности, нет никакой ошибки в том, что пред-
приимчивый Меркурий прижился в медицинской сфере,
учитывая, как легко и по сей день напороться на врача,
сидящего на контракте с фармацевтическими компани-
ями и впаривающего свои «любимые» лекарства всем
подряд.
История шарлатанства – по сути, история человече-
ского ужаса перед неминуемыми болезнями, немощью,
старостью и смертью, парализующего умственные спо-
собности. Разумеется, конца этой истории не предви-
дится («Эта книга – лишь краткий обзор самых плохих
методов лечения в истории человечества, однако мы
убеждены: впереди нас ждут еще худшие», – реали-
стично замечает переводчик).
Страх смерти – неисчерпаемый «клондайк» для тех,
кто обещает если не отменить, то хотя бы оттянуть не-
избежное увядание и конец: об этом думаешь всякий
раз, выкладывая солидную сумму за очередной крем
с золотом или черной икрой, гарантирующий «юный
овал» лица. Примерно об этом же говорят Канг и Пе-
терсен в разделе «Золото», напоминая о том, что aurum
сам по себе в контакт с человеческим организмом всту-
пать не склонен («При приеме золота внутрь оно вы-
ходит в неизмененном виде, разве что делая ваш кал
более блестящим и дорогостоящим»).
Зато Au хорошо проникает в мозг, где формирует
убедительную связь между драгметаллами и всяческим
благополучием, в том числе и физическим («Конечно,
лечение золотом – это медицинское изобретение, ос-
нованное на тяге к жадности» – в этой фразе слово
«тяга» создает небольшую тавтологию, но других заме-
чаний к переводчику нет). Поэтому не исключено, что
дальнейший технический прогресс однажды приведет к
появлению молодильных кремиков с биткоинами.
А прогресс все-таки существует, не устают напоминать
авторы книги, завершая каждую главу отчетом о том,
что в наши просвещенные дни то или иное абсурдное
средство или способ все-таки удалось изъять из врачеб-
ной практики или свести его использование к минимуму.
Впрочем, в главе про кровопускание авторы рановато
радуются, что этот метод в наше время удается дер-
жать в рамках разумного, и не упоминают такое модное
приспособление, как мезороллер, который для пущего
омолаживающего эффекта рекомендуется катать по ску-
кожившемуся от старости личику «до кровавой росы».
Отнюдь не только доверчивые пациенты в выборе
лечения порой мало что соображают на уровне хотя
бы обыденного здравого смысла и гимназического кур-
са анатомии с биологией. В «Истории шарлатанства»
подмочена репутация практически всех древнейших ме-
дицинских авторитетов, включая Авиценну, который сам
пал жертвой опиума, и отца-основателя всей медицины
Гиппократа, чью клятву вспоминают, когда надо строго
призвать медиков к этике, чувству долга и ответственно-
сти, не представляя себе, чего только чудовищного не
советовало светило пациентам, например, раскаленное
железо от геморроя: «Во время прижигания голову и
руки больного надо крепко держать… Нужно, чтобы он
кричал, ибо при крике прямая кишка сильнее выбухает
из заднего прохода».
А прочтя золотые слова из «Гиппократова корпуса»:
«Что не излечивает лекарство, то излечивает нож, чего
не излечивает нож, излечивает огонь, чего не излечива-
ет огонь, то надо считать неизлечимым», начинаешь не
только уважать стойкость, но и понимать логику тех лю-
дей, которые принципиально избегают любого лечения
(лишь изредка соглашаясь на прикладывание капуст-
ного листа, от которого точно вреда не будет) и, даже
выписавшись из реанимации, продолжают свой путь са-
мурая, со здоровым фатализмом полагаясь на возмож-
ности собственного организма: либо он сам справится,
либо, как говорится, все там будем.
Источник Izvestia.ru
6 (190) июнь 2019
51