Концерт у Сталина Из воспоминаний Аркадия Райкина
страницы истории
Декабрь 1939 года . Недавно закончился конкурс . Меня вызывают в Большой театр и говорят , что я должен участвовать в концерте , который готовится к шестидесятилетию Сталина . Естественно , что ни вопросов , ни возражений тут быть не может . Состоялась пробная репетиция . На следующий день вторая . Состав участников концерта заметно менялся . Мой номер пока держался . И вот утром 21 декабря нам объявляют , что концерт не состоится . Ни в Большом театре , ни в Кремле . Сталин не захотел .
Ну что же , лишний раз не надо нервничать ! У меня уже были приглашения выступить в этот вечер в Доме актера и Доме архитектора и теперь я мог ими воспользоваться .
В первом часу ночи возвращаюсь в гостиницу . Дежурная по этажу мне говорит :
– Где же вы пропадали ? Мы вас искали по всей Москве . – А за какой надобностью ? – Концерт-то был . – Как был концерт ? – Так , был . В Георгиевском зале , в Кремле . Вот вам телефон дежурного Комитета по делам искусств . Звоню . – Да , – сказал он сокрушенно , – к сожалению , мы вас не смогли найти . Сейчас уже поздно , концерт кончился , ложитесь спать .
Признаюсь , я огорчился . Ни разу не был в Кремле . Не видел Сталина . Но делать нечего ! Лег и по молодости быстро уснул . Среди ночи меня будит телефонный звонок . Включаю свет , смотрю на часы – пять . По телефону – короткий приказ :
– Быстро одевайтесь . Едем в Кремль .
На том конце провода сразу положили трубку . Я решаю , что меня кто-то разыгрывает . Не иначе как Никита Богословский , большой мастер на такие шутки . Но мало ли что . Иду снова к дежурной и прошу у нее телефонную книгу . ( Бумажка с номером телефона дежурного Комитета по делам искусств куда-то подевалась .) Возвращаюсь . Снова звонок . Нетерпеливый голос : – Ну где же вы ? – А кто это ? – Из Комитета по делам искусств . Жду вас внизy в машине . Тут уж я хватаю свой чемоданчик и в два счета оказываюсь внизу , у гостиничного подъезда . В машине , кроме чиновника , обнаруживаю еще и Наталью Шпиллер . Не говоря ни слова , через две минуты мы въезжаем на территорию Кремля .
Все время беспокоюсь только об одном – где бы раздобыть стакан чая . Голос у меня , как известно , без металла , глуховатый . А тут со сна и вовсе сел . По пути к Георгиевскому залу обращаюсь к одному полковнику , к другому с просьбой достать мне чая . Это была своего рода психотерапия . Чтобы не думать о предстоящем выступлении .
В центре Георгиевского зала стоят четыре стола . За ними сидят , как я потом подсчитал , шестьдесят человек
– по числу лет Сталина . Нас встречает М . Б . Храпченко , председатель Комитета по делам искусств . Он-то и дал распоряжение привезти меня на этот второй , уже не запланированный концерт . ( Первый давно закончился , а гости не расходились . Надо было их чем-то занять .)
Храпченко берет стул , на который я , войдя в зал , положил свои « носы » и прочие аксессуары , ставит его прямо перед столом Сталина , примерно в двух метрах от него . То есть выступать я должен не на эстраде , которая где-то в конце зала , а прямо на паркете возле центрального стола .
Я смотрю на всех и продолжаю думать о чае . На столах , однако , все , что угодно , кроме чая . Но надо начинать . Читаю « Мишку ». Быстрое изменение внешности , и появляется первый персонаж – докладчик , пользующийся набившими оскомину штампами .
Сталин , по-видимому , решил , что на этом мое выступление закончилось . Он наливает в фужер вина , выходит из-за стола , делает два шага в мою сторону и подает мне фужер . Пригубив , я ставлю бокал и продолжаю номер . В моем « человеке с авоськой » присутствующие усматривают сходство с Дмитрием Захаровичем Мануильским . Это вызвало оживление . Сталин у кого-то спрашивает , что это у моего персонажа за сетка : ему объясняют – для продуктов .
Концерт у Сталина Из воспоминаний Аркадия Райкина
Я заканчиваю . Сталин усаживает меня перед собой . До восьми , то есть около трех часов , я сижу напротив него . По одну сторону от него – Молотов , по другую – Микоян и Каганович . Помню , Сталин вынимает из кармана , по-видимому , давно служившие ему стальные часы . Это знак , что пора уходить . На что Микоян ( он со Сталиным на « ты ») говорит :
– Сегодня ты не имеешь никакого права . Мы празднуем здесь твой день рождения , мы решаем .
Ворошилов провозглашает тост за великого Сталина . Сталин никак не реагирует , словно его это не касается . Следующий тост произносит сам :
– За талантливых артистов , вот вроде вас !
Потом опять – выступления . Поет И . С . Козловский , а Молотов – к моему удивлению – очень музыкально ему подпевает .
К Сталину подходит его секретарь Поскребышев и что-то шепчет ему на ухо . Потом – чмокнул в щеку . Сталин смотрит на него и произносит : – Не вытекает . Как я понял – поцелуй не вытекает из вышесказанного . И Поскребышев испаряется . В секунду его не стало ! Это производит на меня прямо-таки мистическое впечатление .
Пора расходиться . Вдруг рядом со Сталиным возникает Хрущев . Когда они выходят из зала , он обнимает Сталина за талию .
Вспоминая ту ночь , точнее , раннее утро , я не могу сказать , что все увиденное не произвело на меня сильного впечатления . Хотя , как и многие , сегодня я вижу события пятидесятилетней давности совсем в ином свете .
Позднее я несколько раз видел Сталина в ложе на правительственных концертах , где мне доводилось участвовать .
Однажды меня привезли к нему на дачу для выступления . Он ждал гостей . Был в том же костюме , что и на дне рождения , – китель , сапожки , галифе . Я читал басенки в прозе , показывал финского генерала « Около-Куоколо », заводил патефон и разговаривал с ним .
Летом 1942 года наш театр вернулся в Москву из поездки по Дальнему Востоку . Нас попросили выступить для воинских частей , охраняющих Кремль . После некоторого колебания я послал Сталину записку с приглашением посмотреть наш спектакль . Обещал , что он увидит и смешное и серьезное . На следующий день мне принесли ответ в розовом конверте . В нем лежала моя записка . Поверх ее от руки было написано : « Многоуважаемый тов . Райкин ! Благодарю Вас за приглашение . К сожалению , не могу быть на спектакле : очень занят . И . Сталин ».
Вспоминая прошлое , я , конечно , не беру на себя смелость оценивать одну из самых сложных и темных фигур нашей истории . Политика кнута и пряника , страха и личной преданности составляла основу его взаимоотношений с теми « винтиками », которыми мы все тогда были . Полное понимание этого пришло ко мне чуть позднее , в послевоенные годы , когда началась новая волна репрессий . В Ленинграде она была , кажется , особенно сильной и вместе с другими вполне могла унести и меня – я отдавал себе в этом ясный отчет . Н . П . Акимов ( в конце сороковых годов он оформлял и ставил у нас спектакли ) не раз говорил мне в свойственной ему иронической манере :
– Неужели , Аркадий , мы с тобой такое дерьмо , что нас до сих пор не посадили ?
Нам с Акимовым повезло , страшная участь нас миновала . Но система , насажденная Сталиным , продолжала действовать и после его смерти . Продолжали действовать и воспитанные ею люди , им удавалось « доставать » меня разными способами . На постоянную борьбу с ними уходили здоровье и силы . Но это уже другая тема .
▲
48 № 2 ( 8 ) февраль 2004 г . www . russiantown . com