75
ПРОЗА койны , ты бы уже снимал корзинку с головы ! – заверила Фира . И ушла , не оглядываясь . Изя пожал плечами и тоже пошагал , усмехаясь , домой .
В доме было тихо . Изя поставил корзинку на табурет . На плите греется чайник . Дверь в комнату приоткрыта . Изя заглянул , что делает Софа ? Она сидела у зеркальной дверцы шкафа и мазала лицо . На голове у неё , как тюрбан , натянулась косынка , сквозь ткань острыми бугорками проступали бигуди . Лицо Софы в раме зеркала , как в раме старинного портрета , казалось молодым и размытым – словно временем – сумерками в зеркальной глубине . Но нет , сумерки ни при чём , и время тоже . Просто у Софы молодое лицо , не подумаешь , что ей уже за пятьдесят . Изя прислонился к косяку . Да , он забывает о возрасте Софы , когда вот так , как сейчас , смотрит на неё сквозь оставшуюся приоткрытой – словно в воспоминания , в прошлое оставшуюся открытой дверь . И кажется ему Софа такой , какой была она давно-давно – первой красавицей их пыльного , перенаселённого , крикливого переулка , взыскательного в оценке женской красоты и мужского ума . И снова чувствует себя рыжим толстогубым увальнем , учеником жестянщика , тайно влюблённым в девушку , за которой ухаживает бледнолицый поэт , исключённый из Бухарестского университета за участие в беспорядках . Софа , как и Изя , была из бедной семьи , её брат Аврум учился у парикмахера . Софа полюбила студента . Какой они были красивой парой ! Но зимой сорок первого поэт умер от тифа , а Софа с дочкой на руках оказалась на незнакомой станции в ста километрах от Оренбурга . Она спаслась тем , что научилась вязать – носки , кофты , платки … Об этом она рассказала Изе , когда они встретились у развалин его дома . В расщелинах среди камней Изя увидел плоские в длинных жёлтых колючках кактусы . Разбросанные взрывом , они не погибли , выжили , притерпевшись и к плохой земле , и к морозам , и к пожарам … Изя тогда потрогал заросший рыжей щетиной подбородок и сказал :
– Война – ненормальное состояние для людей , Софа . Но мы остались живы . И нам лучше быть вместе .
Софа тогда провела рукой по лбу , так , как сейчас … Пожалуй , сейчас она выглядит моложе , чем там , у развалин …
Софа почувствовала его взгляд , оглянулась и спросила :
– Изя , ты тоже стал мазаться моим кремом ?
Изя сконфуженно улыбнулся и почесал лысину . Нет , что ни говори , а годы есть годы , и никуда от них не уйти . И мазь , которой Софа сохраняет свежесть лица , – это мазь от морщин .
– У меня кончился крем для бритья , – оправдываясь , объяснил Изя . – Я взял твой … И чуть-чуть не остался без морщин .
На плите взвизгнул чайник . Изя вздрогнул .
– Наш чайник пищит , как крыса , – с осуждением отметил он . И хлопнул в ладони . – Давай завтракать , Софа ! За столом Изя вспомнил : – Да , я видел Фиру . Она испортила мне настроение . Сказала , что я – жлоб . За то , что я испортил её корзинку .
Софа поставила чайник и всплеснула руками .
– Хорошенькое дело ! Она же поменялась с Дорой !
Изя замер с вилкой в руке , на зубьях нервно трясся упругий кусок студня .
– Как же я забыл ! Я же мог сказать : Фира , закрой свой рот , свой пыскалэ . Ты сама жлобка – ой , какая ты жлобка ! Ведь у тебя в руке – прекрасная Дорочкина корзинка , которую ты получила в обмен на твоё вторсырье ! Софа задумчиво покачала головой . – Почему она ругалась ? Или они поссорились с Аврумом ? – С Аврумом ? – удивился Изя . – Он же всегда молчит !
Изя потянулся за следующей тарелкой и увидел в окно , как двор торопливо пересекает Нюма .
– Нюма несёт новости , – сообщил Изя , ставя тарелку на стол .
Изя почему-то жалеет Нюму , но и завидует ему . Нюма – пенсионер . Раньше он был снабженцем . Всю жизнь , пугая жену , мечтал о домашнем телефоне , чтобы и квартиру подключить к системе товаротранспортной связи . Телефон поставили сыну , конструктору . Сын переехал на новую квартиру . Ему опять провели телефон . Нюма звонит молодым , которых никогда нет дома , да с большой охотой отвечает на случайные звонки . Но есть у старика радости : внучка Жанна и новости , связанные , в основном , с внучкой .
– Наверно , Жанна опять назвала его старым Бармалеем , – предположил Изя .
За дверью послышался топот разношенных ботинок . Потом – голос Нюмы , прикрикнувшего на кур , полюбивших собираться на крыльце . Изя распахнул дверь .
– Такая новость ! – с порога замахал руками Нюма . – Умерла мадам Эрлихман !.. Её уже привезли … Ах , такое ! Надо бежать , надо всех соседей проинформировать , а у меня ноги как будто стали короче .
Он выскочил , а Изя и Софа посмотрели друг на друга . Изя сказал : – Она была очень старая . Софа покачала тюрбаном . Решили , что к Эрлихману сначала пойдёт Изя , а , вернувшись , начнёт сбивать крем для торта . Софа причешется и пойдёт попозже . Изя надел чёрный пиджак и чёрную шляпу . Потом , покрикивая на кур , срезал в цветничке под окнами последние астры . Получилось два букета . Один возьмёт он , другой – Софа . Она спросила : – А Дорочке ты оставил цветов ? – Не беспокойся ! – Изя хитро прищурился . – У меня есть для них цветок . Увидишь , как обрадуются !
Возле дома Эрлихмана толпились люди в тёмных плащах и пальто , с чёрными лентами на рукавах . Слышались скорбные восклицания и горестные вздохи . Неожиданностью было появление управдома . Он , выразив сочувствие Хоне , жене Эрлихмана , по поводу кончины матери её супруга , снял фуражку и направился в дом , смутив присутствующих . Не растерялся один Нюма . Он остановил начальника в дверях и что-то объяснил ему . Тот кивнул седой головой и надел фуражку .
– Вы не знаете , зачем он приходил ? – подозрительно спрашивали Нюму .
– Вы же видели – он хотел отдать последний долг .
– И это – всё ? – короткий вопрос выражал поистине безграничное сомнение . И чтобы как-то снять остроту столь явного недоверия , Нюма осторожно высказывал смелое предположение :
– По-моему , начальник решил повести борьбу за двор коммунистического быта . Изя вошёл в дом . В большой комнате пусто , как при ремонте . Мебелью загромоздили соседнюю комнату , коридорчик и кухню , там не протиснуться , а здесь один жёлтый ковёр на полу и на нём – маленькая чёрная фигурка . На низкой скамейке сидит Эрлихман , не отводит взгляда от матери , которая словно нарочно прилегла на полу , укрывшись с головой чёрным покрывалом . Вид у Эрлихмана плохой : нос на пожелтевшем лице заострился , глазницы обведены чёрными кругами , а красные веки по-птичьи натягиваются на выпуклые слезящиеся глаза . Сидит , опустив плечи и свесив набрякшие руки , и молчит , не видит , как входят и выходят люди , не слышит вздохов и причитаний .
– Как вам это нравится ! – всплескивает пухлыми руками Хона . – Кто бы мог подумать ? Такое несчастье !
Все качают головами и громко вздыхают .
– Да , не говорите , это таки несчастье .
– Ох , мама , зачем вы это наделали ! – снова восклицает Хона . – Вы могли жить и радоваться на ваши дети , внуки и правнуки .
– Мадам Эрлихман , зачем вы так сделали ! – подхватывают вокруг .
Изя тоже покрутил головой и так шумно вздохнул , что Хона посмотрела на него с одобрением . А он подумал , что эта одутловатая сонная женщина двигается быстрее , увереннее , говорит громче и решительнее . И неудивительно . Все знают , что мать Эрлихмана была тут главной . А Хона так и осталась Хоной , никто не называл её « мадам Эрлихман », как она этого ни добивалась … Изя подошёл к ковру , положил букет на цветы у ног покойницы , вернулся к двери и встал рядом с Хаей Сурой и дедом Айзеком .
– Что сказать ? – отдувается дед Айзек . Голос его звучит с упрёком . – Мадам Эрлихман была совсем не старая .
Все , кто моложе нас , молодые , – подумал Изя . Багровый и бодрый восьмидесятипятилетний старик не одобрил поступка восьмидесятитрехлетней соседки . Сам он полгода назад похоронил вторую жену и , по слухам , искал третью .
– Да , можно жить и можно умереть ! – с неожиданным глубокомыслием изрекла Хая Сура .
Изя посмотрел на неё и удивился : лицо торжественное и просветлённое . Или – решительное и умытое ?.. Чем-то она похожа на Хону … Кивая и вздыхая вместе со всеми , Изя припомнил , что Софа недавно говорила о переменах в поведении Хаи Суры . Она устроила стирку , чем поразила двор , – ведь стирала она только перед большими праздниками , а платья носила подолгу , надевая их сначала , как положено , потом – задом наперёд , потом – наизнанку , чем и достигала их ровного загрязнения . Вспомнилась и эта чувствительность , с какой говорила она о петухе …
Мысли о петухе вернули к Эрлихману . Как он напоминает старого голошеего петуха ! И глаза заводит , как больная
Home Remodeling and Design
����������������������������������� ������������������������������������
• Home Remodeling , Repair , Design
• Ceramic , Marble Tiles
• Plumbing
• Electrical
��������
���������� �������������������
• Kitchen , Bath
• Installation Bonus Room and Basement Finishing
• Decks , Fences
�����������������������
������� ������������
��������� ������������
№ 8 ( 25 ) август 2005 г . www . RUSSIANTOWN . com
75