ЗАКОН И ГОЛОВА
[Об акции А. Кузькина «Следовать букве закона»]
З
Маша Сумнина
а день до этого мы были на выставке с тем же императивом, что и акция, только направленным к зрителю — DO IT. Там была инструкция моего папы. На следующий
день он написал: «На сегодняшней выставке в «Гараже Обриста» DO IT выставлено
ФОТО моего объекта 1988 года «ПОЭЗИЯ ДЕЙСТВИЯ» (часть 2) <...>. Посылаю часть
1 этого объекта. Здесь видно, что при нажатии кнопки в этой коробке (части 1) ментально реализуется возможность нового произведения «Поэзии действия».
На самом деле эти два объекта — это как бы разнесённый дверной звонок, в одной
коробке кнопка от него, в другой — чашечка звонка, сердечник которого заменён катушкой с нитками. Провод между ними — чисто умозрительный «провод дискурса»
и протекания времени, которое символизировано катушкой с нитками <...>».
Недавно, когда я пришла в мастерскую, обнаружилось, что длинный общий коридор
претерпевает драматические изменения: из коробов под потолком свисают жуткие колтуны проводов. Они вились, изгибались, вываливались, клубились, время от времени
эти клубки были безжалостно разрезаны, но потом вакханалия начиналась снова. Через
некоторое время колтуны исчезли, количество проводов явно поредело, хотя там и сям
кое-где ещё свисают петлями самые тонкие.
В общем, акция была второй коробкой — беззвучной чашечкой звонка. А кнопка и
ментальный поэтический провод остались за пределами. Здесь всё было правильно, но
провода не было. То есть нового текста не создавалось. В текстуально-событийной прогрессии наступил конец периода, уравнения решены.
Кнопку в коробке нажимает кто-то сознательно. Это направленное действие в герметичной коробке. Звонок — это действие, направленное без разбора на всех, кто в доступном радиусе. В коробке со звонком, кроме жизни, путешествий и вообще ментальной
карты местности Кузькина, ещё находились:
— наш с Кузькиным и Волькой волшебный поход «Зелёные качели», текст о котором,
в общем, ещё не существует, так как мы отдали право его создания ВМ, став персонажами его ненаписанного текста и фильма, и в какой-то мере это делало событие всё
ещё длящимся, незавершённым;
— псевдоантичный миф, в котором Кузькин внезапно отправился в свою заповедную,
запретную зону, пытаясь обрести заново силу, и принёс мне оттуда в качестве трофея голову быка-минотавра. Правда, бороться с этой головой предстояло мне, почти
месяц я сражалась с новой для себя технологией, но, в конце концов, проиграв несколько
битв, выиграла сражение и сделала точную (ну почти) копию.
Попутно я решила сделать гипсовую коллекцию слепков, «замещений» и протезов вещей, связанных с какими-то событиями, копий вроде античных, римских, потерявших
цвет и детали, «пересказов» оригинальных событий, превратившихся в отдельное произведение. Мне кажется, это и есть суть описательных текстов.
Пока мы шли через поле, собирая штанинами урожай клещей, я думала ту же мысль,
что тыщи лет мучает верующих — есть ли у человека (зрителя-участника) свобода воли
перед творцом (автором).
Когда была установлена голова, на мосту через пруд (плотину FB