Место действия
М
Наташа Тамручи
ишМаш всегда занимала мифология вещи: найти в снегу какой-нибудь странный
предмет, отмыть его, водрузить себе на подоконник, гадать о его происхождении,
приписать ему массу таинственных свойств — всё это очень в их духе. Когда же они
создают собственные арт-объекты, те не становятся предметами в ряду других предметов, застывших в своём бездействии. С ними вечно что-то происходит: они корчатся и кричат («Рожи ветров»); их трогают, гладят, от чего они меняют облик, проходя
в этом процессе все этапы большой истории искусства (мыльная «Венера»); наконец,
они становятся предметом повышенной заботы: их утепляют, надевают им шапочки,
укладывают в мягкую постель («Будь мягче»)… То есть их обязательно сопровождает
некая история, где они играют главную роль, они всегда являются частью спектакля,
который может быть разыгран на глазах у зрителя, а может быть и скрыт, но догадаться
о его наличии труда не составляет. Особенно если учесть, что объекты МишМаш, как
правило, довольно антропоморфны и, кажется, сами вот-вот заговорят.
В проекте «Протезы и замещения» МишМаш вознамерились поэкспериментировать
с этим свойством вещей отсылать к некоторому сценарию, свидетельствовать о действии,
оставшемся в настоящий момент за кадром. Сам проект сводит вместе все формы творческой активности МишМаш: их акционную деятельность, их тексты и собственно создание
художественных объектов. Однако в проекте они существуют не в этом примиряющем
перечислительном порядке, а в довольно сложной оппозиции по отношению друг к другу. Главный предмет разговора — акции, проведённые МишМаш или их соучастниками.
Этим акциям посвящены все тексты, на них ссылаются объекты, извлечённые из зоны
действия. Но сами акции отсутствуют. Отсутствуют принципиально — могли бы ведь художники предъявить какие-нибудь фотографии, которые привычно несут в себе функцию дублёра того или иного события. Однако они этого не сделали. Таким образом,
тексты и артефакты, говорящие от лица отступившего в прошлое события, указывая на
акцию как на свою первопричину, в действительности указывают на пустоту.
Интересно, что это отсутствие никак не осознаётся нами, оно не зияет дырой
в центре воспринимаемой нами истории, о которой повествуют тексты и объекты.
Что же тогда размещается в этом центре?
Совершенно очевидно, что заданный вопрос не касается первоначального события,
изъятого из поля представления — художественной акции, претендующей, казалось бы,
на главное место в этом проекте. Речь идёт теперь о следах события, о том, насколько
эти следы способны удержать воспоминания. Или, быть может, их притязания простираются дальше, и они сами готовы стать новой единицей памяти, новым произведением,
которое спешит занять опустевшее место?
ПРОТЕЗЫ И ЗАМЕЩЕНИЯ
МишМаш
«Что остаётся от сказки потом,
после того, как её рассказали?»
В. Высоцкий. «Алиса в стране чудес»
Ч
то мы можем предложить переполненному миру форм?
Только