тила несколько мест, фрагментов, которые
можно показать, открыв на минуту глаза.
А потом пойти вниз по течению, в сторону
закрытой зоны.
В конце концов, мы назначили день,
31 марта, но Кузькин занялся делами семьи
и задержался, а радио нагнетало метеорологическую обстановку, обещая снегопад.
Ехать стало поздно. Но у меня было ощущение, что не нужно поддаваться бытовым
условиям, и вопреки моим обычным психическим свойствам я настояла, что мы
всё равно пойдём в лес, только в ближний,
Тимирязевский, смотреть на начало снегопада. Кузькин приехал в четыре, вместе с
первыми снежинками, и мы отправились
в лес, который покрывался снегом у нас
на глазах, мы проникали за все преграды,
и всё, чего ни желали, появлялось немедленно — от рулона туалетной бумаги как
иллюстрации к стихо