: phocaBooks : lingua franca : Хези Лескли. Палец. Фрагмент. | Page 11

Хореограф речи
признает автономную жизнь предмета, освобожденного от человеческого о нем представления и от всякого утилитарного назначения. Куда
уж проще: «Этот стол – не стол». Ключ к этому «иному» миру, видимо,
хранится в кармане следователя из «Госпожи Левенберг» – alter ego
поэта, с его пророческим заиканием, при котором любое слово, даже
такое привычное, как «хле-ле-ле-ле-леб», теряет воспринимаемое автоматически значение и сам собой разумеющийся смысл, становясь одновременно объектом и субъектом «откровения». Этот персонаж можно
воспринимать как своего рода проводника в «творческую лабораторию»
автора-некроманта:
Следователь: Убийство – это склонность литературная по сути. / Движения убийцы – одушевленье / синтаксиса, / синтаксиса, в котором больше от
возвышенной / прозы, нежели от дешевой поэзии. / Возьмем, к примеру, предложение: / «Я вижу дом»… и т.д.
Отметим и характерное для его творчества в целом тяготение к запутанному и не нашедшему разрешения «детективному» сюжету, к некоему «испорченному» балету, к мучительно-блистательному, «заводному»
акту в духе феллиниевского Казановы, без оргазма и даже без надежды
на него. Это – иное лицо того же самого постмодернистского пророчествования без пророчества, которому достаточно выбить скамеечку
из-под ног уверенного в своей вменяемости читателя и вовсе не о ,tc