: phocaBooks : lingua franca : Йона Волах. Дела. Фрагмент. | Page 9

Экспедиция за умыслом безумия
к нам, ответила: “В философии есть три выбора: нет, да, воздержался.
Сначала: нет. Я хотела покончить с собой. Потом – воздержалась. Я хотела сойти с ума. Но увидела, что это не элегантно. Потом – да. Я не знаю,
как это делается. Кроме того, у меня жуткие страхи, порывы убить маму,
галлюцинации – например, я вижу, что портрет отца гримасничает перед моими глазами”». Друзьям она сообщила, что отплывает исследовать
безумие, словно речь шла о морской экспедиции. «Пока я не пойму всего, я отсюда не уйду. Я хочу узнать, что такое безумие».
Так начался недолгий, но очень важный иерусалимский период её
жизни, сопровождавшийся ранними публикациями стихов в газетных
литературных приложениях и закончившийся выходом в свет первой
книги. Он прошёл между Тальбией и монастырём Нотр Дам де Франс,
где – на самой линии прекращения огня с Иорданией – сдавались дешёвые комнаты и предоставлялись бесплатные обеды студентам, богеме и
всяческим «лишним людям» вроде пары русских карманников и выжившей из ума племянницы Модильяни. Комнату для Йоны снял рядом с
собой приехавший обучаться в Еврейском университете тель-авивский
приятель, начинающий поэт Аарон Шабтай.
Быт и нравы Нотр Дам накануне Шестидневной войны заслуживают
одновременно серьёзной научной монографии и великого романа. Да и
вся иерусалимская жизнь в те времена являла собой смесь психушки с
мифом. В десяти минутах ходьбы от границы, в центре города, собирались в кафе и пели фронтовые песни ещё нестарые ветераны Войны за
независимость, а по соседству, в подвальчике клуба «Бахус», Филипп Дискин разыгрывал пьесы Жене и выступали первые рок-музыканты. Приехавший из Англии поэт Дэннис Силк проповедовал избранному кругу
эзотерические теории танца и начинал играть в «театр вещей». Маршруты ночных гуляний непременно включали в себя сумасшедший дом,
и публика, наполнявшая все эти «городские достопримечательности»,
очень напоминала население готовящейся книги Йоны. Гашиш был у
неё в ходу в дневные часы, коньяк – ночью. Она курила днём, чтобы работать, и пила по ночам, чтобы заснуть.
Идиллические и экзотические грёзы её героев – Йонатана, Корнелии, Сесилии, донны Терезы и других – постоянно приходят в жестокое
столкновение с грубой реальностью. Как противостоять этой реальности, как остаться собой и не дать ей раздавить тебя? Тут необходимы иносказания, намёки и шифры, созданные в целях самозащиты. «Великой
китайской стеной образной самозащиты» назвал поэтику ранних стихов
Йоны Игаль Сарна. Один источник такого мифопоэтического метода

9