А те невестки, сперва-то смеялись над лягушкой, а теперь
послали одну бабушку-задворенку, посмотреть, как лягушка
будет печь хлеб.
Лягушка хитра, она это смекнула. Замесила квашню; печь
сверху разломала да прямо туда, в дыру, всю квашню и
опрокинула. Бабушка-задворенка прибежала к царским
невесткам; все рассказала, и те так же стали делать.
А лягушка прыгнула на крыльцо, обернулась Василисой
Премудрой, ударила в ладоши:
- Мамки, няньки, собирайтесь, снаряжайтесь! Испеките мне к
утру мягкий белый хлеб, какой я у моего родного батюшки ела.
Иван-царевич утром проснулся, а уж на столе лежит хлеб,
изукрашен разными хитростями: по бокам узоры печатные,
сверху города с заставами.
Иван-царевич обрадовался, завернул хлеб в ширинку, понес к
отцу. А царь в то время принимал хлебы от боль-ших сыновей.
Их жены-то поспускали тесто в печь, как им бабушка-
задворенка сказала, и вышла у них одна горелая грязь. Царь
принял хлеб от старшего сына, посмотрел и отослал в людскую.
Принял от среднего сына и туда же отослал. А как подал Иван-
царевич, царь сказал:
- Вот это хлеб, только, в праздник его есть. И приказал царь
трем своим сыновьям, чтобы завтра явились к нему на пир
вместе с жѐнами.
Опять воротился Иван-царевич домой невесел, ниже плеч голову
повесил. Лягушка, по полу скачет:
- Ква, ква, Иван-царевич, что закручинился? Или услыхал от
батюшки слово неприветливое?
- Лягушка, лягушка, как мне не горевать! Батюшка наказал,
чтобы я пришѐл с тобой на пир, а как я, тебя людям покажу?