Разбился на машине по пути на подмосковную выставку охотничьих собак мой крестный отец в кинологии Николай Валов , ставший на двена-дцать остававшихся ему в жизни лет другом моим великим . Разбился он вскоре после своего развода с женой и почти сразу после моего развода . « Переживать тоже означает – жить », – говорил он мне , прилетев из Москвы в больницу , где я лежал , ослепший перед этим самым моим разводом . Ему было 48 лет . Памяти Николая Александровича Валова , председателя московской секции спаниелистов в годы ее процветания , и посвящена моя книга « Русский испанец – спаниель ». За 10 лет до выхода книги Николай Валов подарил мне книгу свою под названием « Твоя первая охота » – с потрясающей надписью на обложке : « Моему неповторимому единственному другу – Герману Агеносову от Николая Валова 5 июля 1976 ». И это пишет про « единственного » во всем успешный человек , крупный работник министерства энергетики СССР , известный в стране и Европе эксперт-кинолог !..
Но почему , почему умер в этом же возрасте Леонид Васильевич Харченко !? Как и с Валовым , мы познакомились с ним через охотничьи издания , перепиской . В альманахе « Охотничьи просторы » он прочел мой очерк об Ажик-Миноре , был потрясен им . В редакции альманаха узнал адрес автора , написал мне , в письме его я почувствовал родную душу ; это – как Валов почувствовал меня в письме к нему о его статье в журнале « Охота и охотничье хозяйство ». Я восхитился статьей , стилем и поблагодарил за публикацию . Все повторилось по нормам извечным – долг платежом красен : я стал для Харченко тем же , кем явился Валов в свое время для меня . Переписывались ; мало того , писали друг другу горячо и о сложном , по письмам стали неразлучны . После гибели Валова он из Новочеркасска приехал на похороны его , хотя знаком с ним не был и чтил заочно . По моей рекомендации он взял осиротевших спаниелей Николая . Харченко страстный приверженец этой породы , но 96 в