ведёт себя достойно, не прыгает
за ними, пытаясь поймать –
уже чудо! И я уже начинаю
мечтать, что это талантище
сделает стойку по первому же
встреченному дупелю, конечно,
так и будет, мы же столько
работали! И она так умна, и
дед – полевой чемпион! Нет, не
должна подвести. Встанет.
С живейшим интересом
обнюхивает все наброды,
места сидок, где-то
задерживаясь дольше, где-то
лишь приостанавливаясь.
Были попытки посунуться
за летевшей слишком низко
птицей, но на мой окрик
быстро бросает это дело,
возвращается. После этого
мы несколько минут сидим
(насколько это возможно
в болоте), успокаиваемся,
строго внушаем «балуй,
птичка, балуй!», и дальше
– в поиск. Потихоньку
выбираемся на сухое. Уже
с полчаса прочёсываем
это поле, и хоть бы кто
взлетел… Дошли почти до
конца, и вдруг из-под собаки
взлетел он, дупель! Но
Белла столкнула его вполветра,
и потому даже не заметила. Я
замечаю, куда перелетел птиц,
подзываю собаку и показываю
место сидки. О, с какой
страстью втягивает она носом
волшебный запах, пытается
погрузить нос в землю, в воду
– вдруг там ещё лучше! Дав
ей насладиться вволю (право,
есть в ней в этот момент что-то
от гурмана, выбирающего
лучший сорт табака или
вина), отправляю в поиск. Мы
неумолимо приближаемся к
заветному месту… и вот… и
тут… И тут нас встречает засада
в лице малюсенькой птички,
что покачивается на травинке, и
что-то там поёт. Белла впилась
в неё взглядом, припала к земле,
и начала подкрадываться меж
кочек рыжей лисицей, почти
ползком. Я свистеть, кричать
– реакция нулевая. Тогда бегу,
в три прыжка настигаю, хватаю,
ругаю, на чём свет стоит. Она
прижимает уши виновато, а
глаза – сумасшедшие, язык на
плече, отдышаться не может от
избытка чувств.
Верёвки я с собой не
15