CHOICE тема
В России у них было все , за границей они оказались никому не нужны : без прав , без поддержки бывших союзников . Первая русская эмиграция состояла из самых образованных слоев российского общества : среди сотен тысяч политических беженцев были военные и дворяне , предприниматели и интеллигенция , представители духовенства и госслужащие . Это были люди , по большей части знакомые с европейской культурой , чтящие и уважающие традиции тех стран , которые стали для них новым домом , и готовые работать кем угодно , а не рассчитывать на пособия . Очевидцы вспоминали : « Бывший камергер чистил картошку на кухне , жена генералгубернатора стояла за прилавком , член государственного совета царской России пас коров ... Жены офицеров становились прачками , нанимались прислугой ».
Русские
« Мы испили чашу национального унижения до дна ... Мы поняли , что значит сделаться людьми без отечества », – писал позднее Владимир Даватц , общественно-политический деятель , бывший подпоручик Белой армии . Большой удачей считалось попасть на работу в такси , кто-то же был вынужден отправиться в Южную Америку работать на плантациях или строить железные дороги . Русские эмигранты трудились по всему миру – от Европы до Южной Америки , от Северной Африки до Ирана , от Индии и Филиппин до Австралии и Полинезии . И везде они становились желанными работниками . Многие из них к тому же имели военную квалификацию и участвовали в обороне тех стран , которые их приютили . Так , один из государственных деятелей Парагвая сказал : « Я был бы счастлив , если бы существовала где-нибудь в мире страна , где имя парагвайца было бы столь же блестящей рекомендацией , как русское имя у нас ».
Стеснялись ли белые эмигранты черной работы ? Евгений Тарусский , очевидец событий , журналист , писатель и общественный деятель , вспоминал , что для большинства понижение социального статуса было столь резким , что некоторые офицеры стыдились сообщать иностранцам свои звания . Так , одна из немецких газет писала о русском эмигранте , который двадцать лет обычным батраком трудился на ферме в Германии , и только после его смерти выяснилось , что это был настоящий белый генерал . Тарусский пишет : « Попав в тяжелое положение , которое , по его мнению , было несовместимо с генеральской честью , – он не пожелал раскрыть своего прошлого и вызвать этим сочувствие , сострадание ...».
Кроме того , некоторые специалисты высказывают мнение , что многие титулованные белоэмигранты тяжелый физический труд и бытовые лишения воспринимали как своего рода плату за то , что свой мир , свою Россию они не отстояли . Щепетильные в вопросах долга и чести , они считали , что так хотя бы отчасти смогут искупить свой позор .
Сохранив свою , эмигранты обогатили и местную культуру .
Скорость , с которой русские беженцы , несмотря на всю тяжесть первых лет эмиграции , смогли наладить яркую культурную жизнь на чужбине , поражает до сих пор . В то время по Парижу , ставшему главным культурным и политическим центром русской эмиграции , гулял анекдот : « Встречаются два приятеля . Первый спрашивает : " Ну , как тебе живется в Париже ?" – " Да ничего , – отвечает второй , – жить можно , город хороший . Одна беда : слишком много французов "».
Во французской столице поселился весь цвет русской аристократии , музыканты и писатели , историки , философы и инженеры . В первые годы эмиграции там открылось восемь высших русских учебных заведений . В Париже размещался « Русский балет С . Дягилева », великолепные Анна Павлова и Матильда Кшесинская открыли свои балетные школы , блистал на сцене Шаляпин , в музыкальной среде также сверкали Стравинский , Рахманинов , Прокофьев . Во Франции жили и многие литераторы , среди которых и нобелевский лауреат Иван Бунин . Туда же с семьей эмигрировал и Алексей Бродович – будущий отец глянца и модной фотографии , а также выдающийся авиаконструктор Игорь Сикорский .
корни
« Внутри столицы Франции образовался русский городок , – писал русский философ Николай Зернов , эмигрировавший в Европу с родителями в 1920-е годы . – Его жители могли почти не соприкасаться с французами . По воскресеньям и праздникам они ходили в русские церкви , по утрам читали русские газеты , покупали провизию в русских лавчонках , посылали детей в русские школы ; по вечерам они могли ходить на русские концерты , слушать лекции и доклады или участвовать в собраниях всевозможных обществ и объединений ...». И на этих собраниях как будто снова становились прежними : « шоферы такси и рабочие завода – полковниками и мичманами флота , портнихи – институтками , скромные служащие – сенаторами или прокурорами ». Там же они мечтали о возвращении домой , хоть и понимали , что прежней жизни и прежней России им уже не вернуть .
« Мы вынесли Россию на своих знаменах », – звучала знаменитая фраза гордого Врангеля . В своих детях , внуках русские эмигранты пытались сохранить то , что принято называть русской душой – повышенную духовность , правдолюбие , начитанность , привязанность к своей истории , языку , православию , а также романтизированное отношение к родине , подпитанное долгой разлукой . Прошло сто лет , и , разумеется , семьи эмигрантов с просторов бывшей Российской империи давно ассимилировались за границей , а их потомки носят другие фамилии , но добиваться феноменальных успехов в различных областях у них в крови . Возможно , так проявляются русские гены ?
108